— Ты совершенно права, я говорю о богах. Вернее, о боге.

— О Великом Первом Боге? — уточнила Комета.

— Нет. О боге вообще. Веришь ли ты, что все в мире предопределено и предначертано свыше?

— Мне все равно.

— Как все равно? — удивился мудрец.

— Очень просто. Если бога нет, либо ему нет до меня никакого дела, то и меня его существование не беспокоит. Если же в мире имеется бог или какая-то высшая сила, которая руководит всеми моими мыслями и действиями, то тем более нет смысла думать о боге, ведь он уже вложил в меня столько веры, сколько посчитал нужным. Если боги существуют, то я не собираюсь думать о них больше, чем о воздухе, которым дышу.

— Но как же при таком мировоззрении ты хочешь чего-то получить от бога?

Комета смерила мудреца презрительным взглядом:

— Это ты хочешь что-нибудь получить от бога, или отобрать что-нибудь у других от имени бога. Я же всего добиваюсь сама. Я ни от кого не жду помощи или подсказки. Я не пытаюсь понять, предначертана ли моя судьба, или я сама создаю ее. Я просто поступаю так, как считаю нужным, делаю то, что хочу. Я — Богиня для самой себя. Я — Богиня для тех, кто хочет считать меня Богиней. Я — просто Комета для тех, кто хочет считать меня просто Кометой. Если ты так нуждаешься в богах, то должен воспринимать и почитать меня, как Богиню. Если ты в богов не веришь, то без твоих молитв и поклонений я прекрасно обойдусь!

Мудрец-проповедник был поставлен в тупик. Согласившись с Кометой, он должен был признать ее своей богиней. Не согласившись с ней, он должен был отказаться от веры в богов. Мудрец не мог решиться ни на один из вариантов. Он несколько раз открывал рот, но так и не смог произнести окончательный ответ. Паутина мыслей вокруг него то тускнела, то уплотнялась. Без помощи внешних высших сил его разум был слаб и беспомощен. Он ограничил свое сознание, отказал ему в самодостаточности и теперь пожинал плоды собственного богоискательства.

Точно такие же сомнения и колебания одолевали единомышленников мудреца-проповедника. Они разделились на два лагеря. Одни желали признать Комету Богиней, другие утрачивали веру в богов вообще. Единая паутина их философии рвалась и разлеталась на кусочки.

Комета подошла к следующему мудрецу. Он являлся разумным жуком величиной с лимузин «Валангар», на котором когда-то ездила Латэла Томпа. При приближении Кометы жук распрямил длинные усы-антенны и покрутил головой. Из-за фасеточных глаз невозможно было понять, куда он смотрит. У него было не слишком много единомышленников, и совместную паутину мыслей они создавали не очень густую. Зато их убеждения были твердыми и непоколебимыми, что придавало связующим нитям прочность толстых канатов.