Белый роскошный квадроцикл был на месте. Ахмед тут. А ещё он отметил с удовольствием, что в стоявшем на самом углу квадре хозяин позабыл ключ зажигания. Это может ему пригодиться, если придётся уносить ноги.

Те двое, что сидели у входа, даже не взглянули на него, они почти дремали, развалившись на креслах под вентилятором.

«Прекрасно, хотелось бы, чтобы все остальные были также безмятежны».

Он повернул за угол, к железной двери, что вела на кухню. Обрез он засунул за пояс, справа, чтобы взять его левой рукой. Ведро нёс в левой, в правой же он сжимал тесак.

Перед дверью он на секунду остановился. Вздохнул. Сейчас нельзя ни о чём думать, нельзя ничего вспоминать. Нужно собраться, отбросить всё лишнее и приступать.

«Ну… Удачи тебе».

И он постучал рукоятью тесака в дверь. Постучал, чуть поднял ведро, отвёл тесак за спину.

Раз, два, три, четыре…

«Он там спит, что ли?»

Пять, шесть, семь…

«Да, возможно, придётся уходить, не сделав дела».

Восемь, девять, десять…

«Стучать ещё или уходить? Вдруг они готовы? И сейчас обходят, уже остановились у углов здания».

Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

«Да, кажется, придётся уйти, ждать дальше слишком большой риск».

И тут лязгает засов. Дверь чуть притворяется, но не так, чтобы мог войти человек. За дверью в приятной и прохладной тени худой бородатый бандит. Горохов поднимает ведро повыше, чтобы бандит видел саранчу.

Бандит поворачивает голову, кричит на кухню:

– Антонина, саранчу принесли, пускать?

Всё, дело пошло, Горохов сразу принимает решение, он уже не ждёт, что Антонина даст добро.

Ведро с саранчой летит на землю. Левой рукой он рывком дергает дверь на себя, бандит держится за ручку двери, но удержать дверь не может, от неожиданности он чуть вываливается на улицу, к Горохову, прямо на его тесак. Горохов резким движением загоняет железо ему в живот, под бронежилет. Снизу вверх, по самую рукоять. Сорок сантиметров железа должны достать до сердца. Спазм не даёт противнику даже пискнуть. Он хрипит, удивлённо выкатив на геодезиста глаза, а слабыми руками пытается оставить руку, которая всё глубже проталкивает железо в его тело. Это бессмысленная попытка. А Горохов ещё успевает левой рукой заткнуть ему рот. Он ждёт три или четыре секунды, пока бандит не замирает, его глаза не стекленеют, и он медленно сползает по стене на пол. Горохов отпускает бандита и укладывает так, чтобы тело врага не давало двери закрыться. Мало ли, вдруг придётся уходить.