Магнус вытянулся вверх, раны на его теле вспыхнули алым цветом, заживая. Под ногами затрещали эфирные молнии. Единственный глаз вновь пылал, словно слиток расплавленного железа среди льда. Он разомкнул кулак, и из ладони вырвался неоновый поток, окутав Железного Шлема всепоглощающим, разрушительным электрическим пламенем. Великого Волка отбросило назад к краю скалы, и он рухнул на колени, опутанный необузданным естеством Имматериума.

Поток иссяк. Железный Шлем повалился на землю, его доспех обуглился и дымил. Он не вставал.

Порядок был восстановлен. Полубог посмотрел на изломанного противника, последнего из множества Волков, что противостояли ему.

— Тебе надо было остаться на Гангаве, — проскрежетал Магнус, чей сорванный голос играл на нематериальных голосовых связках, словно пальцы арфиста Хель. Он все еще немного напоминал человека и казался измотанным.

— Гангавы больше нет, — выкашлял Железный Шлем, чувствуя кровь во рту и пытаясь встать. — Орбитальная бомбардировка. Одни атомы.

Его рука с болтером была деформирована и бессильно висела. Силовой кулак дымился от губительного прикосновения примарха, а слой керамита покрылся пузырями и потрескался. Все, что у него осталось, — это природная сила. И они оба знали, что ее будет недостаточно. Великий Волк медленно, мучительным усилием поднялся на ноги.

Магнус приближался. Узоры на его израненной варп-плоти завращались быстрее, принимая новые, странные формы. В нем снова что-то изменилось. Краткое пребывание в физическом пространстве подходило к концу.

— Гангава послужила своей цели, — бросил он.

Примарх налетел на Железного Шлема, словно мстительная птица на добычу. Он широко развел руки, вызывая клинки из эфирного вещества.

У Великого Волка не осталось ничего, чтобы отразить атаку, не было и времени уклониться от удара. Он поднялся навстречу врагу и, когда тот налетел, обнажил клыки под шлемом, сжал кулаки и вызывающе заревел.

Мир исчез в облаке боли. Железный Шлем почувствовал, как раскололся доспех, разрываемый в клочья расщепляющей силой варпа. Он смутно осознал, что его органы вырываются с горячим, влажным звуком. Слышал хруст в груди и краем сознания понял, что то была его собственная грудная клетка. Зрение расплылось, сменившись белой стеной жгучего, извивающегося колдовского огня. Ураган мощи, полное и окончательное выражение превосходства примарха, пролетел сквозь него, словно зимняя буря Хель, кошмарная, холодная и неумолимая.

Он не упал. Каким-то образом он удержался на краю обрыва, вцепившись в расколотый камень. Когда агония прошла, он уже лежал на спине, распростертый перед сыном Императора.