И штрафники в полном молчании поднялись над снежным покровом, белыми тенями побежали к рядам колючки. Поднялся и он, бежал, зорко контролируя свой взвод. Добро! Все на ногах.

Молчат немецкие окопы. Первый ряд колючей проволоки — прорехи не везде, но все же, проходы имеются. Втиснулись в них, чтоб тут же рассосаться в цепь. Второй. Как черт из коробочки, в упор кинжальный огонь из пулемета.

— Ду-ду-ду-ду, ду-ду-ду-ду!

И залегла пехота, никакой силой не поднять. Не дошла до колючки считанных шагов.

«Мать моя женщина! Где же ты Могила? С какого перепугу, молчит твой «Горюнов»?

И словно в ответ на безмолвный вопрос, из-за спины по пулеметам фашистов застрочили наши пулеметы. А ведь такая дуэль может и затянуться, а солдаты так и будут лежать. Скоро оклемаются немцы в траншеях, подтянут из глубины обороны подкрепление, дадут просраться так, что мама не горюй!

Сергей подхватился на ноги, метнулся к немецкому брустверу. Второй ряд колючей проволоки устоял. Чувствуя, как его белую «попону» дырявят пули, свои и чужие, выдернул из противогазной сумки кусачки, под огнем прощелкал пролет, упал в снег и отполз правее.

«Помолюся Господу Богу, всемогущему, пресвятой пречистой Деве Марии и Троице святой единой и всем святым тайнам. Будьте казаку Неждану до помощи! В худой час призрачный лунный лик светит с небосвода. Выйду я в поле, сдерну лунное полотно, да наброшу на себя…»

Между двух немецких солдат, стреляющих по залегшей роте, с разбегу перепрыгнув на противоположную сторону окопа, остановился. Сорвав стопорное кольцо, бросил РГ-42 в окоп, туда, где находилась ближайшая пулеметная точка. Не дожидаясь взрыва, метнулся к следующему пулемету, удерживавшему атаку. Взрыв за спиной и пулемет заглох. Бросок гранаты, скачками дальше. Взрыв. Снова бросок. Граната последняя, больше нет. Лунной тенью мелькнул за спинами фашистов и экономными очередями в эти спины, стал выключать из списков живых, всех до кого мог дотянуться.

— Ур-ра! — вырвалось из глотки.

Штрафная рота, словно хищник почуявший возможность вырваться из места обложенного флажками, поднялась в атаку.

— Ур-ра-а!

Волна энергии выплеснулась наружу, бойцы вломились в окопы, стреляя и круша все на пути, в рукопашной добивая остатки живой силы противника. В сером мареве можно было разобрать, что эйфория боя еще не сошла с лиц людей.

— Живы, гражданин старшина? — зубоскаля, спросил вывернувший из-за поворота траншеи Архипов.

— Жив. Ротного видел?

— Там он, — солдат махнул рукой в сторону, откуда пришел. — Метров через сто.

— Найди Файнберга, передай приказ. Взводу занимать окопы, обживаться. Пусть разберется с потерями, раненых в тыл. Я к ротному.