— Коллега, это ужасно.

«После нас остаются твины. Они сохраняют всю нашу жизнь, каждую секунду нашего бытия, каждую нашу мысль».

— Но что это даёт вам? Вы же всё равно умираете. Просто оставляете после себя тонны бессмысленной информации о своём существовании.

«Отменить смерть нельзя. В прошлом считалось, что смерть — это техническая проблема, которую можно исправить, бесконечно латая тело, пытаясь найти и отключить ген старения и прочее».

— Ну, хотя бы так. Всё лучше, чем умирать, как умирали.

«Но причина жизни не в теле, а в душе. В ней же и причина смерти. Это звучит банально, но душа отвечает за то, сколько будет жить тело. Тебе это трудно понять, так как твоя душа умирала и возрождалась много раз. Да и вообще бинарный массив — это не настоящая душа, а дерьмовый суррогат».

— Сынок, я думал, мы прошли фазу беспричинных оскорблений на почве ненависти.

«Я привык ненавидеть всех големов».

— Ещё одна вредная привычка. И от кого ты только этого понабрался?

«Если вернуться к смерти, то знаешь ли ты легенду о Гильгамеше? Согласно ей, главный герой…»

Алекс оборвал себя на полуслове и встрепенулся. От сенсоров корабля он получил данные, что у входа появился голем. Алекс открыл ему проход внутрь.

Через пару минут в кают-компанию зашёл Рамирес, сопровождаемый ИТАКом, который показывал ему путь. Роман не ожидал, что это произойдёт так буднично.

Рамирес настолько уверенно явился в ловушку, что ясно — он сам задумал кое-что.

6.5

6.5

Четырёхметровая фигура диктатора облачена в боевой УниКом с экзоскелетом, за спиной видны рукоятки двух молотов. Свои УниКомы Рамирес делал сам, так как даже доспехи орков были слишком малы для него.

Алекс и Рамирес шли друг другу навстречу.

Роман отметил, что походка диктатора была неуклюжей, будто он очень старался держать себя величественно. Лицо закрыто шлемом, поэтому эмоций не видно. На лице Рамиреса эмоции и без того редко проявлялись.

— Ты подумал над моим предупреждением? — спросил Алекс, когда они сошлись в центре кают-компании. — Обещаю, сделаю всё возможное, чтобы люди не стали зачищать Локус.

Топая тяжеленными ногами в бронированных ботинках, Рамирес остановился, но промолчал.