– Ну, чо, мля?! Поржать припёрлись?! Клоуна Гешку встречаете?! – Народ, глядя на багряную, злобную физиономию вопрошающего принялся веселиться. Генка от растерянности и какой-то детской обиды выпростал наружу длинный, почти белый на фоне алой от краски физиономии, язык. "А хохот пуще". Вот тогда, в этот несчастливый день, Эпельбаум и достиг дна пропасти своего нравственного падения. Раздосадованный любимец публики снял штаны и, повернувшись спиной к веселящимся товарищам, наклонившись, показал им свой голый и нежно белый зад. Несчастный не ведал, что проклятая антивандальная краска каким-то предательским образом просочилась и через нижнее бельё. Сиденья в том злополучном такси были, к несчастью, обиты тканью с рельефным рисунком. На двух белых половинках генкиных ягодиц алел яркий узор из цветочков и купидонов. Народ ломанулся вперёд, чтобы подробнее разглядеть этот монументальный шедевр боди-арта[4]. Эпельбаум, шестым чувством почуяв роковое приближение возбуждённой толпы к своему беззащитному, обнажённому естеству, рванулся вперёд. Однако он не был чемпионом по бегу со спущенными штанами, а потому банально и к всеобщему удовольствию растянулся на палубе.

На следующее утро к нашему борту подкатил знакомый таксомотор. Чёрный Один вышел из машины и протянул вахтенному матросу у трапа какую-то небольшую склянку. Выяснилось, что он привёз растворитель для спец. краски, наказавшей Генку. В принципе такой растворитель можно было получить только в полицейском участке и только после составления протокола об акте вандализма. Краска со временем, конечно, сходит сама, но время это весьма продолжительное, от трёх недель до полутора месяцев. Однако давно замечено, что всякие нелегальные штуки от весёлой травки до весёлой девицы в портовом городе можно получить при посредничестве всезнающих таксистов. Наш Один был человек бывалый и при желании, как он объяснил, мог достать и не такое. Рыжий немедленно воспользовался растворителем и через четверть часа сиял, как новенький юбилейный рубль. Довольный и расчувствовавшийся Эпельбаум снял с руки и торжественно вручил своему новому другу почти новые командирские часы с красной звездой и светящимся циферблатом и стрелками. Таксист с удовольствием принял подарок, после чего чмокнул стекло часов. Он доверительно поведал окружившим его морякам, что красная звезда символ анархизма, а он, Один, урождённый Монго Бабу, настоящий нигерийский анархист, получивший в молодости политическое убежище в Норвегии. И вообще он убеждён, что Че Гевара, Мао Дзедун, Троцкий и Леонид Брежнев величайшие революционеры нашего века. Советский народ, в лице нескольких рыбаков с промыслового траулера, внимательно и наморщив лбы, выслушал эти спонтанные откровения беглого нигерийского анархиста. Как оказалось, их более занимал другой, не совсем политический вопрос. Когда левый радикал Монго Бабу укатил в голубые норвежские дали на своём подержанном мерседесе, коллеги не без ехидства осведомились у повеселевшего рыжего: