Сергея не держали ноги. И стало вдруг очень трудно дышать. В голове леденящим калейдоскопом замелькали герои обожаемой когда-то книги.

Рэд – он же Рэдрик, он же Сталкер… И Кирилл. Смертельно опасная Зона… Счастья – для всех, бесплатно…

Господи, что же он натворил? Почему сразу не связал два этих имени?!

Кирюшу нельзя было отпускать. Никак нельзя…

– Сталкер, – хватая Вадима за руку, срывающимся голосом попытался объяснить Сергей, – Сталкер и Кирилл… Рэд – и Кирюша… Созидание – и слепая ярость! Золотой Шар, выполняющий только истинные желания… Им нельзя было идти вместе! Вадик! Ты понимаешь?

Испуг на лице Вадима сменился досадой.

– Я понимаю, что вам нужно успокоиться, – попенял он. – Этак и до сердечного приступа недалеко! Сергей Евгеньевич, ну что за бред? Подумаешь, дурацкая кличка… Успокойтесь, пожалуйста!

Сергей Вадима не услышал.

– Сталкер… – бормотал он, – и Кирилл… А ведь пошел-то с ним – не Кирилл… Вадик! – Сергей потрясенно смотрел на помощника. – Ведь со Сталкером в Зону пошел Артур, сын Стервятника! Прекраснодушный мальчик, которого хладнокровно отправили умирать… Счастья для всех… Бесплатно… Господи… – Сергей застонал, бессильно оседая на пол.

– Что тут у вас? Что случилось?

К рубке спешили Елена, Люба, Олег с Дашей. Кто-то, наконец, догадался включить в туннеле освещение – адаптам оно не требовалось. И уплывающее сознание Сергея успело различить, что в глубине коридора кто-то из ребят Германа ведет, поддерживая за плечи, припадающего на ногу парня в изодранном комбинезоне. А второй адапт тащит кого-то на руках. И рядом с ним, не отрывая глаз от лица того, кого несут, шагает девушка.

Вадим с неудовольствием думал, что Сергей Евгеньевич лишился чувств крайне не вовремя. С ним, возможно, адапты вели бы себя иначе. А сам он у них теплых эмоций никогда почему-то не вызывал – особенно у Рэда.

Прозванный Сталкером парень в хорошие-то времена выглядел натуральным бандитом. Сейчас его облик – грязный, всклокоченный, злобно сверкающий глазами – вызвал у Любови Леонидовны нервный визг.

– Заткни дуру. – Это были первые слова, произнесенные вместо приветствия Рэдом. Он обращался к Вадиму. – У него грудь прострелена. Лечить надо…

Рэд говорил с трудом, резко и отрывисто. Должно быть, имел в виду того, которого несли. По осевшему вдоль стены на пол Сергею Евгеньевичу едва скользнул взглядом.

Вадим бросился вслед за адаптами – питомцы Германа уверенно направились в сторону больничного крыла.

– Рэд! Что с Кирюшей?!

– Сказал же, – со злостью бросил адапт. – Грудь прострелена. Лечить надо. – С каждым шагом он все заметней хромал. И говорил все отрывистей.