– Окоп – это же такая ямка, в которую человек прячется, чтобы его, не дай боже, не убили? – уточнил Одессит.

– Именно, – одобрительно кивнул я. – И учитывай, что в той ямке, которую хочу видеть я, человек должен лежать именно так, чтобы его не убили, при этом он еще должен очень хорошо видеть то место, где река уходит за поворот, тот, что за монитором. Ты понял меня?

– Или, – ответил Одессит. – А Павлик – это тот длинный фитиль, который отрастил себе такие уши, что иной слон пойдет кидаться головой в воду от жгучей зависти, и с гордостью их носит?

– Ну да. – Я только сейчас сообразил, что его-то я и не видел с момента возвращения.

– Так никто не знает, где он, – развел руками Одессит. – Он как вчера кудой-то запропастился, так и все. Ни ответа, ни привета, ни денежного перевода. Тот Ювелир его тоже искал, но нет.

Вот тебе и раз. Не хочется думать о плохом, но как бы мы не начали нести потери, еще не вступив в бой.

– А вот еще вопрос. – Одессит усмехнулся. – Я что, геройски хоть погиб или так, потешно?

– Геройски, геройски, – успокоил его я. – Хотя, конечно, это твое желание вечно лезть вперед…

– Нас у мамы было восемь, и ежели чуть замешкаться, то можно было остаться без всего. – Одессит явно был рад тому, что он герой. – И без покакать, и без умыться, и без покушать. А с учетом того, что на восемь детей нас было только трое мальчиков, так это уже была трагедия, особенно с первым пунктом.

Он глянул на мое удивленное лицо.

– Таки Одесса не Москва, это город-музей, у нас домам по триста с гаком лет, там часто умываются и справляют нужду в одном и том же помещении. А шо вы хотели? Архитэктура.

– Все, иди уже, – отмахнулся я от него. – Хотя постой. Через часок вниз по реке поплывет плот с нашими, так ты не шуми и не афишируй это.

– Плавают фэкалии, а плоты ходят, – веско промолвил Одессит, подхватил лопату и, насвистывая, пошел к утесу.

Народ явно прислушивался к нашей беседе. После того как Одессит припустил к утесу, люди, в основном кучковавшиеся по углам и разбившиеся на группки по пока неизвестным мне признакам, начали шушукаться, видимо обсуждая наш разговор, точнее, то, что смогли расслышать.

Ну и пусть их. Потом я еще раздам пряников ветеранам и погляжу, что да как. Но Павлик… Как же он так? И еще – а где Азиз?

Азиз обнаружился у моего дома, он сидел у входа, напевая какую-то песню.

– Тьфу ты, я уже призадумался, куда ты пропал, – попенял я чернокожему гиганту.

– Сторожить, – пояснил тот. – Ювелир – цэ-цэ.

Он поцокал языком, показывая, как он не доверяет моему заместителю.