— В смысле? — Не понял его я.

В части у нас хоть и был телевизор, но показывал он так плохо, что я его почти не смотрел. Разве что ежегодный повтор концерта КИНО в Августе посмотрел. Так что новость о «фигне» меня обошла стороной.

— Ты что, не знаешь? — Удивился сержант.

— Получается, что да, не знаю.

— Да у вас там, в Ногинске, какая-то фигня творится. Ничего не раскрывают. Но вокруг всего Ногинского района строят стену. — Завалил меня новостями сержант.

— Ни чего себе, это получается, в Подмосковье своя Зона Отчуждения будет? — Спросил я.

— Получается, что да. — Это уже ефрейтор добавил.

Я почесал небритую щеку. Ногинск, Ногинск. Так это же недалеко от Посада, блин. А там родители. Блин. И почему все новости я всегда узнаю в последний момент. Я достал из кармана телефон. Я нашел в телефонной книге номер мамы, и нажал на вызов. Мама не отвечала долго, я начал беспокоиться. Полицейские ушли, я кивнул, прощаясь. Я облегченно вздохнул, когда мамин голос раздался в ухе.

— Привет, мам. Это я, — я был рад услышать голос матери после стольких лет.

— Федя, привет! — голос мамы был веселым, и это радовало. — Ты сейчас где?

— Я в Иваново. Скоро поезд. Теперь уже навсегда домой еду.

— Это замечательно. Только у тебя вроде еще два года оставалось.

— Мам, я тебе дома все расскажу, — мне не хотелось разговаривать о службе посреди станции.

— Ну ладно. Ты даже не представляешь, как я рада.

Мама сказала это с такой радостью в голосе, что я невольно улыбнулся.

— Я представляю, — заверил я маму. — По всем вам соскучился. По тебе, по папе, по Андрюхе. По Кат… В общем, не важно.

— По кому ты там соскучился, кроме Андрея? — голос мамы стал более таинственным.

— По тебе, папе, и Андрею, — ответил я.

В это время раздался гудок поезда.

— Поезд? — спросила мама, услышав гудок через динамик.