— Ну что, Наргх, учуял кого-нибудь? — Мужчина обратился к путнику. Даже не мужчина, а парень лет двадцати пяти.

— Ни людей, ни животных. Только всякая мелочь вроде лягушек, — сухо ответил тот, присев к костру.

— Да уж… А ведь поначалу нам это путешествие казалось таким простым… «Два дня по болоту и мы на тракте», — не ты ли это говорила, Наринна?

— Любой заблудиться может, — резко ответила девушка. — И, между прочим, с этим планом ты тоже был согласен.

— То-то и оно. Согласились все, и теперь уже седьмой день блуждаем по треклятому болоту, будь оно не ладно!

— Сегодня уже восьмой, — поправила парня девушка. Скорбно вздохнула: — Восьмой день, как мы покинули Приболотную.

— Демон меня раздери, и зачем я согласился на все это?

— Ладно вам, — перебил перепалку вора и девушки Наргх. — Я-то хоть ничего и не учуял, но чувствую, что мы уже близки к людским поселениям. Завтра нужно будет пораньше отправиться в путь.

— Да тебе всегда нужно, чтобы мы пораньше отправлялись. И так уже ни хрена не спим и не едим. Только идем да идем, — проворчал Клоин и растянулся у костра, подложив под голову походный мешок. Пробурчал: — Только вот куда идем — неизвестно.

— Сегодня ночью я осмотрю окрестности. Попытаюсь пройти дальше. И сосредоточусь на чутье. Постараюсь выжать из себя как можно больше.

— А нужно ли? — Наринна устало поглядела на Наргха. — Ты же только что вернулся, так ничего и не узнав.

— Я попытаюсь. Этой ночью я все равно спать не буду. Лучше с пользой провести время.

— Вам, демонам, хорошо. Можете не спать и не есть сутками, — с восхищением произнесла Наринна.

— Жаль, что вы так не можете. Из-за вашего сна мы теряем много времени.

— Ну уж извини нас за то, что мы — жалкие людишки, а не достопочтенные демоны, — съязвил Клоин, приподымая голову и недобро поглядывая на приятеля.

Наргх покосился на спутника, но промолчал. Тяжело вздохнул и уныло уставился на дергающиеся языки пламени, так приятно напоминающие о родном мире.

Клоин тоже отвернулся. Он злился на все и на всех: на Наргха, на Наринну, на болото, на весь мир. И даже на самого себя. Ему хотелось оказаться в какой-нибудь таверне, пусть даже самой захудалой. Выпить свежего пива или вина многолетней выдержки. А самое главное — ему ужасно хотелось лечь в теплую постель. И желательно с похотливой арейдечанкой.

Но все эти прелести цивилизации были далеки от него, а самое страшное, что он даже не знал, насколько далеки. Мысль о том, что они не смогут найти выхода из этих зловонных топей до конца своих дней, угнетала, как неизбежность скорой смерти.