— Я не понимаю, почему он так хочет убить того парня!

— Неоконченное дело как бельмо на глазу… — крылатый тяжело вздохнул. — Мне даже жалко парня. Он только обрадовался, что она жива, почувствовал ее магию и не думает, что это ловушка.

Чью магию? Мою? Из-за вот этих камней, комнаты и магов?

— Потому что считает себя неуязвимым и не знает, что отец наконец-таки нашел артефакт силы и сможет создать магию безумного пламени — сжечь не тело, а мозг.

Что?! Что сделать?!

Неуязвимый?

Сначала я подумала, что речь идет о Криде, но теперь поняла, что об Арчи. Резко перестало хватать воздуха…

— А что станет со вторым? Тем, который смог проникнуть сюда?

— Ты еще не догадалась? Как только эмпат попал к нам, мастер понял, что хозяин артефакта силы — он. Никто бы другой не прошел. И когда твой отец использует заклинание безумного пламени, то не станет ни одного, ни другого. Он связал всю эту троицу между собой очень крепкой нитью…

«Морской бог!» — я закрыла рот ладонью, чтобы не выдать себя.

— Я даже жалею, что русалка спасла мать. Если бы она не показала свою силу и почти безграничный резерв, то отец бы не стал использовать ее магию, чтобы привлечь того паренька. Да и эмпат бы так не стремился отчаянно к нам, как тогда, когда узнал о смерти Леи.

— Ты лучше нас пожалей! Когда твой отец узнает, что тот красный конверт не подделка согласно его плана, а реальность, он сожжет мои крылья, — мрачно констатировал Дёрг.

Голос Лиссы задрожал:

— Не говори так! Я сегодня поговорю с ним, расскажу, что притворство не совсем притворство…

— Думаешь, он простит?

— А Изре ведь он разрешает жениться на Лее! Почему я должна быть исключением?

— Ты же знаешь, что свадьба поможет ему использовать Лею. Так она станет покладистей. Маги с ее силой сейчас будут узнаны ее семьей, и род владыки Западного моря будет опозорен кровавыми расправами. Все будут думать, что русалка стала жестокой правой рукой мастера, и откажутся от такой дочери. Все равно уже попрощались/похоронили. И вот тогда русалке без чувств ничего не останется, кроме как оправдать ожидание толпы. Ей будет все равно: любимые погибли, а семья отвернулась.

Дёрг говорил все это медленней и медленней, словно утопал в мыслях. А Лисса с тревогой спросила:

— Как ты думаешь, он же не сделает подобное с тобой?

Дёрг промолчал.