— Ну-ну, дева, — прицокнул он. — Смотри, чтобы не пожалела.

Я уже жалела! Только по другому поводу.

Как вообще можно быть настолько наивной, чтобы считать Арана другом?

Эх, Маркова, ты до сих пор не сняла свои розовые очки.

Лоранский открыл дверь и галантно пропустил меня вперед.

Верный Фимбул был на посту — бдил ректорское время! Вот и сейчас, завидев меня, вскочил с кресла и кинулся навстречу.

— Господин ректор занят! К нему никак нельзя! — зачастил помощник.

И выглядел бледнее обычного. Перетрудился и заболел?

Аран метнул заклинание, и ничего не подозревающий мужчина застыл в магическом стазисе. Я даже рукой помахала у него перед носом — никакой реакции!

— Зачем?! — искренне возмутилась.

— С первого дня меня раздражает! — пожал плечами Лоранский. — К тому же, мы избежали долгих и ненужных объяснений.

— Все равно не понимаю причин такой жестокости! — поджала губы я.

В эту минуту Аран мне был неприятен, как никто другой.

— Ой, я тебя умоляю, Ника, — закатил глаза дракон. — Через часик придет в себя здоровым и полным сил! Считай, я ему обеденный сон оформил!

Я лишь покачала головой — как с глухим говорить! Все равно ничего не докажешь. Решительно взялась за ручку двери, ладонь Арана легла сверху: мы действовали слаженно и быстро.

Мгновение, и я уже стою в кабинете ректора, глотая воздух широко открытым ртом, как выброшенная на берег рыбина. И чувствую себя так же: внутри все замерло, скрутило узлом, ладони похолодели, коленки дрогнули.

Только в обморок не хватало свалиться!

Сторм даже меня не заметил: слишком был занят Эмилией, которую разложил прямо на столе и самозабвенно целовал.

— Вот цена верности Вильгельминского, — словно змей искуситель шепнул мне на ухо Аран.

— Убедилась в моей правоте?