***
Алексей проснулся, но не стал открывать глаза. Он и без часов знал, что до уроков еще несколько часов. Это был один из его «легендарных» талантов, как поговаривала Танька. Значит, можно было не вставать.
В их новой крохотной квартире всегда так. Из-за тонких стен и общей ветхости постоянно казалось, что дом то ли ворчит, то ли что-то шепчет, − хотя Алексею это даже нравилось. Он уже хотел перевернуться на другой бок и попытаться доспать − в школе предстоял серьезный тест по биологии, − когда беспокойство болезненно куснуло его за пятку.
Мама разговаривала с кем-то на кухне. Сначала мальчик не придал этому значения, пока не осознал, что именно его разбудило. В ее голосе, в голосе той самой Юлии Васильевны Чердак, автора трудов «Оккультные жертвоприношения» и «Демоны и бесы в жизни славян» звучала паника. Это было совершенно немыслимо!
Алексей обеспокоенно сполз с кровати и прижался ухом к щели в двери. До него доносились обрывки разговора. Незнакомка, похоже, солидного возраста, возмущалась, и ее было хорошо слышно. Юлия же наоборот почти шептала:
− В такую рань… я думала мы поняли друг друга… опасно… зачем приходить?
− Это вынужденная мера, − сердито отвечала незнакомка. − И не делай, пожалуйста, вид, что я тебе враг. Если подумать, это мне положено на тебя сердиться, nachkomme.
− Не называй меня так.
− В любом случае, я пришла не зря. Можешь представить их наглость? Вломились в мой дом, копались в письмах, видели
− Ну а я, я-то чем могу тебе помочь?
В кухне что-то громко клацнуло.
− О, небо, будь же ты тише! У меня ребенок в соседней комнате спит, − рассержено прошипела мама.
− Разве что он научился спать стоя на корточках. Может ему следует выйти и поздороваться?
− Что? − не на шутку удивилась Юлия.
Алексей вздрогнул. Как незнакомка узнала? Неужели услышала скрип пружин в матрасе или треск старых половиц?
Что ж, делать было нечего, и он вынужденно покинул свое убежище за дверью. Зашел в кухню. Мама стояла у газовой плиты, скрестив руки на груди. Одета она была по-домашнему, в футболку с названием рок-группы и рваные джинсовые шорты. Непослушные русые волосы были заплетены в косу.
Некоторые сплетники любили повторять, что внешне Юлия Чердак напоминала скорее бунтующего подростка, чем успешную ученую-фольклористку тридцати семи лет отроду. Правда, делали они это преимущественно шепотом и только за спиной.
За столом напротив, развалившись на единственном колченогом табурете, сидела морщинистая старушка. Она была в темно-зеленом кружевном платье, тяжелых сапогах и с тростью из лакированного дерева, на набалдашнике которой был символ в виде отзеркаленной буквы «А». Увидев мальчика, старушка хитро сощурилась: