− И что я могу для нее сделать? - спросил Каин, пытаясь узнать варианты.

− Возродить и сделать своим архангелом, оставить как есть или дополнить его душу и отпустить.

− И что для него будет лучше? - тихо спрашивал Каин, глядя в яркий свет живого комочка.

− Сам ты как думаешь?

Каин кивнул и шагнул прочь из зала, прижимая к груди свет, как маленького котенка.

Кагитор молча последовал за ним.

− А где твоя первая слеза? - спросил Каин, шагая вперед.

− Мой отец оставил ее себе.

Каин хмыкнул, но не обернулся, зашел в тронный зал, стал в центре и снова спросил:

− Мое пламя не синее, верно?

− Верно.

− Оно красное?

− Да.

Больше Каин не спрашивал. Стоило ему только перестать бороться с собой и все ответы появлялись сами, просто ему было спокойней сверяться с отцом, не способным соврать.

Он замер, отпустил свою первую душу и развел руки. Синее пламя в огненных чашах стало алым, заплясало, словно от ветра. Душа Люцифера расширилась, стала огромной светлой бурей, внутри которой появлялся силуэт.

Когда свет разлетелся белым ветром, а пламя стало золотым, чтобы медленно превратиться в серебро и снова стать голубым, перед Каином на одном колене стоял новый архангел с четырьмя крыльями за спиной. С двумя огромными и еще двумя маленькими, словно у бабочки. Он поднял на Каина наивные зеленые глаза, явно не узнавая.

Это был Люцифер, тот самый чистый и ни в чем не виновный, ничего не помнивший ни о дружбе, ни о смерти, ни о кресте.

− Здравствуй, − сказал ему Каин и протянул руку.

Когда его первый подданный ее принял, он точно знал, что у него больше нет права на ошибку и никогда не будет, но почему-то от этого было не страшно. Он вырос достаточно, чтобы не бояться.