Когда Кайрин открыл глаза, из которых градом сыпались слезы, он увидел перед своим лицом грубый потертый сапог Кириса, целящийся ему прямо в лицо.

— Имя! — Повторил рычащий голос.

— К-к-кайрин. — Пытаясь подняться на дрожащих руках, прошептал он.

— Как давно ты служишь королю Вайну?

Поначалу Кайрину показалось, что у него начались галлюцинации. Что за бред у него только что спросили? Все еще не теряя надежды встать на ноги, юноша ответил, не поднимая глаз:

— Я никогда… ему… не служил.

Удар сапога оказался еще большей неожиданностью, чем предыдущий. Кайрина отбросило на пол и вышибло воздух из легких. Он упал лицом прямо на затхлое сено, но это еще полбеды. Ребро теперь отдавалось такой болью, словно него раскрошили на много-много мелких осколков.

— Врешь, щенок. — Раздался голос Кириса, — Очень зря…

— Нет… — Прохрипел юноша, жадно хватая колючий воздух, — Я… не…

Его ударили в живот так сильно, что Кайрин скрючился, из последних сил пытаясь защититься. Он не мог даже нормально дышать — легкие позволяли совершать лишь редкие хриплые вздохи.

Возможно, так даже проще — умереть не от боли, а просто задохнуться?

Если бы Кайрин не был сейчас настолько голоден, что его желудок уже начинал пожирать сам себя, его бы вырвало от одной только боли. Даже удары Толла — шестерки Тарварры — были ласковыми по сравнению с этими. Парень закашлялся, и, открыв глаза, увидел, что кашляет он кровью, а чуть позже почувствовал что его губы разбиты, а бровь рассечена и кровоточит. Умирая, он будет похож на опухшее чудовище.

— Еще раз, — Сапоги Кириса снова оказались совсем рядом с лицом юноши, — Как ты передавал сведения о нас своим?

— Не передавал я… никакие… сведения. — Плюясь кровью, шелестел Кайрин, — Я… не… шпион.

Кирис поцокал языком, словно увидел нашалившего ребенка, которого ему теперь предстояло журить за содеянное. Он отошел от Кайрина и положил руку на плечо рыжему бородачу.

— Развлекайся, Жис. Сломай ему хоть каждую кость, но не останавливайся, пока он не расскажет нам…

— Я не шпион! — Выдавил из себя Кайрин прежде, чем Жис начнет с ним «развлекаться».

Мужчины рассмеялись, в то время как Кирис лишь удостоил парня снисходительным взглядом и по-хозяйски прислонился к стене, ожидая, когда верный слуга выполнит поручение.

Если бы у Кайрина осталось хоть немного сил, он хотя бы попытался отползти, наивно веря в спасение. Но парень не мог пошевелиться, и все, что ему оставалось, это зажмуриться и ждать боли, прислушиваясь к гулкому стуку своего сердца.

Тяжелые шаги Жиса становились все ближе, но все же секунды тянулись, словно часы, и Кайрин с удивлением понял, что ждет первого удара — нового и самого страшного всплеска боли. То, что будет дальше, станет лишь месивом из слез и страха, последней вспышкой чего-то живого перед смертью.