Эзрин, как и прежде оставалась вождем племени. Кили стала ее правой рукой. Они отлично справлялись с возникающими проблемами. Думали своей головой. Арон уже почти не вмешивался. Хотя глаза и уши у него были везде.

Эсхил, сделал себе тело, с разрешения Арона. И теперь не выделялся среди членов племени. Он весь погрузился в общение. Горячо участвовал в обсуждениях. Люди, теперь напрямую приходили к нему со своими проблемами и предложениями. Кроме того, он досконально изучил панцирных волков, и использовал их грозный вид по назначению. Оказалось, что если отделить группу волков от стаи, и держать по одиночке, то они пригодны к приручению. Аппетит у них не такой уж и зверский, если кормить регулярно, и не обязательно мясом. Звери были не только умны, но и всеядны. Кстати, хладнокровными они были только в теплое время года. Поначалу, Эсхил чипировал их, контролируя все движения и повадки. Но, оказалось, что это не обязательно, потому что животные способны испытывать привязанность. Так появились волчьи наездники и наездницы. Женщинам волки почему-то поддавались охотнее. Плато и внешние окрестности города нужно было контролировать. Они и занялись патрулированием.

Сольвейг с подрастающим сыном перебралась в долину. Чему Арон несказанно обрадовался. Хотя, первое время сильно переживал за своих людей, памятуя ее бурную молодость. Но, казалось, ее это совсем не трогало. Напротив, как и Эсхил в свое время, она нашла радость в общении. Люди, уже привыкшие к соседству одной крылатой девы, ничуть не комплексовали, общаясь легко, но с уважением.

Особенно внимание Сольвейг привлекла Кили. Она все время ее тискала. То усаживала к себе на колени, то подкрадывалась незаметно. Все время норовила прижать ее, подтянуть к себе поближе. Кили по началу была в шоке от такого отношения, и даже пряталась. Но со временем, в ней расцвела сначала робкая, а потом и весьма заметная взаимность. Чего только Сольвейг с ней не делала, в силу своей открывшейся любвеобильности. Пару раз Арон даже выгонял их из своей постели. Признаться, его это забавляло.

Дети Арона росли и в белых горах, но в их воспитание он не вмешивался. Крылатая братья тоже не особо баловала их своим вниманием. Пожалуй, только Аделина частенько прилетала в гости, иногда притаскивая за собой то Асту, то Далию. Эсхил понемногу разобрался в их технологиях и привел в порядок почти всю технику. Теперь крылатый король со своей королевой навещали дочь и кузнеца прилетая на своей шикарной золотистой посудине. Все, казалось, были по-своему счастливы. И лишь в глазах Уны Арон все чаще читал грусть и тоску по любимому. Глядя на них с Сольвейг, она, конечно, радовалась. Но это же ее и печалило. Конечно, Арон видел, как она мучается. Как плачет ночами. Но… этим горем он поделать ничего не мог.