Игры, игры, игры. Я когда-то сбежала от всего этого, ушла, оставив позади славу, достаток, любовника. А теперь меня вновь пытаются затащить в это великосветское дерьмо, от которого даже на расстоянии отвратительно пахнет.

— И ты же отлично понимаешь, что отступить уже не выйдет, — продолжил Рой. — Тебя уже втянули в игру, надо лишь перестать играть роль пешки, которой все распоряжаются.

— Так же, как и ты? У тебя замашки диктатора, Эртан.

От едва заметно усмехнулся:

— Постараюсь себя сдерживать. Извини, привык отдавать приказы. Но прятаться не выйдет, Ви.

— И зачем мне всё это? Ты с таким упорством рассказывал мне о наследстве, о хранилище. И забыл, что мы не имеем на него права. Ни одна из четырёх сестёр. Я тебе напомню, что, согласно решению королевского суда, всё имущество Деборы ушло в пользу короны. Я не получу ничего. Открою хранилище или нет, результат будет один и тот же. НИ-ЧЕ-ГО! Разве что грамоту дадут и подарок пришлют. Возможно, даже торжественную церемонию устроят. Так зачем мне всё это надо?

— Они пытались тебя убить и ранили твоего фамильяра. Я не стану настаивать, но разве ты не хочешь отомстить? Найти того, кто всё это затеял, и отомстить. Тебе же не дадут жить нормально. И ты сама это отлично знаешь.

Я вновь откинулась на спинку, вертя в руках чайную ложку, наблюдая, как она сверкает, когда на поверхность попадает лучик света.

— Месть до добра не доводит, — произнесла глухо.

— Я буду рядом и всегда помогу остановиться, — произнёс Рой, протянув через стол руку и накрыв ей мою, чуть сжимая вместе с ложкой. — Ты же Вайолет Дин. Неужели так просто сдашься?

— Не бери меня на слабо, Эртан, — выдергивая руку, отозвалась я. — Ты сам хоть понимаешь, чем это всё грозит? Наше появление вместе? Ты же не станешь играть роль заботливого братца, а я не буду изображать из себя невинную сестричку. Я — это я, Эртан. Ведьма. И меняться не стану.

— Знаю.

Все они так говорят, не понимая, чем всё может закончиться.

— Любовная связь с ведьмой… Это не провинция, и ты не просто штатный инквизитор. Такое не простят и запомнят.

— Подобными отношениями никого не удивить. Столица в этом плане более лояльна к таким интрижкам.

— Но никто не выставляет их напоказ.

— Люблю быть первым, — с усмешкой отозвался мужчина. — А ты? Разве тебе не хочется чего-то более масштабного, чем сплетни местных кумушек? Разве это не горячит кровь? Опасность, риск, азарт? Возможность провокации?

Горячит. Одна только мысль о том, как все будут обсуждать нас, строить догадки, шептаться и злиться, согревала душу бальзамом. Я всегда обожала играть на нервах других, наблюдая, как сползали маски, открывая истинные лица.