— В моём положении самочувствие может быстро меняться, — заметила я.

Эва была одной из немногих, ну кроме мужа, которая знала о хранилище и мало того, часто там бывала. Мы могли часами сидеть там, разбираясь в фолиантах, заклятьях и заклинаниях, штудируя книги и пытая Тобиаса, который после стольких лет молчания, с радостью делился с нами своими знаниями.

— Как и настроение, — едва слышно пробурчал тот, но я услышала.

— Что?

— Люблю я тебя, вот что, — рассмеялся Рой. — Понимаю, тебе не хочется, но сегодня мы обязаны там быть. Ты и я.

— Это тебя вернули на должность, а не меня.

— Ты моя жена.

— Не напоминай мне, — вздохнула тоскливо, подходя к зеркалу и снова придирчиво себя разглядывая. — Сама не знаю, как я согласилась на это безумие.

— Наверное, ты просто очень меня любишь.

— Или просто устала отбиваться, — ехидно отозвалась я.

Мы поженились год назад, как раз вскоре после свадьбы леди Габриэллы, которую со всей помпезной роскошью выдали замуж за какого-то лорда не очень приятной наружности, но большой важности. В отличие от неё мы тихо расписались в региональном отделении инквизиции. Без лишнего шума и суеты. У меня даже белого платья не было. Наоборот, я надела короткое черное, нацепила на голову заколку с пауком и взяла с собой в качестве букета один из младших отростков Злюки.

Поженивший нас инквизитор всё время косился на Зубастика, который так и норовил стащить у него ручку и слопать. А чернила вредны для подрастающего организма.

Около месяца нам удавалось скрывать наш брак, наслаждаясь маленькой тайной. Зато какая буча потом поднялась, когда об этом узнали в прессе! Мы около двух недель не сходили с первых полос изданий. Я втайне пересматривала интервью свекрови, которое та давала после новости о свадьбе. На её окаменевшее лицо можно было смотреть часами, что я и делала.

— Послушай, если на тебя кто-то косо взглянет или посмеет высказаться неуважительно, можешь его проклясть, — заявил муж. — Я разрешаю.

— Серьёзно?

— Скажем, что это гормоны.

— Издеваешься? Это всё равно что повесить на меня плакат: «Она беременна!»

— Ви, — вздохнул Рой, вновь обнимая и накрывая ладонями живот. — Ты же понимаешь, что скрывать это долго не получится. Мама уже догадывается.

— Ты ей рассказал? — тут же напряглась я.