— Бросай свое тряпье в угол, сестрица. Вряд ли это можно будет еще раз надеть.

Я не стала сопротивляться или возражать. Сняла провонявшуюся туалетом одежду, скинула бельё и, как была, голышом, открыла дверь в углу.

Ванная комната была роскошна, под стать особняку. Мрамор, позолота, зеркала. Махровые простыни и баночки с благовониями. Синтия, брезгливо морщась, плеснула в воду пены для ванн. Она ухитрилась обрызгаться с ног до головы. Тварь безрукая… ничего, надеюсь, твоя жизнь с этим бароном будет долгой и трудной. Ты просто не понимаешь, во что ввязалась. Скорее всего, сразу после того, как это дело будет окончено, ты сдохнешь от "несчастного случая"… Но я бы не отказалась, что бы ты пожила подольше и помучилась!

Думать про Люцию я не могла. И дело даже не в том, что я не ожидала предательства. Да, конечно не ожидала, а кто бы ждал-то на моем месте? Но сама мысль, что человек, которого я воспринимала родным и близким, член нашей группы, готов уничтожить всё, чего мы добились… Думать об этом было нестерпимо больно. Я не понимала — почему? Зачем ей это? В голове такая каша и ни одной связной мысли.

Но горячая вода и запах фрезии от благовоний несколько расслабили меня.

— Мама, она сама голову не промоет.

— Ты же не ожидаешь, детка, что это буду делать я?

— Ну, тогда подвинься. Если ты еще не заметила, барон Мардон строгий начальник. Мне не хотелось бы его сердить!

— Это тебе он начальник! А мне — жених!

— Мама, мне очень-очень жаль, но ты — редкостная дура. Он не барон и не Мардон, ты что, не понимаешь? И, вполне возможно, давно и счастливо женат. А если и нет, то уж не ты будешь его супругой. Отойди, я хочу вымыть ей голову.