— Я же один был.

— Если даже не учитывать твоего домашнего питомца, то ты все равно немного лукавишь. Так что берешь вечером Шафидуллина и бегом работать мускулами. Раз уж головой не очень получается.

Мне оставалось только стоять и хлопать ушами. Про банника-то он как узнал? Хотя, это такое шило в мешке, которое все равно долго утаивать и не получится. Тем более для Якута. Ладно, придется мне идти сообщать радостную новость Рамилю.

— Хозяин, ты бы крестик оставил в комнате, раз вечером гулять пойдешь, — ласково предложил Потапыч.

— Чего это? — напрягся я.

— Ну, я товарища в баньку хотел пригласить.

— Товарищ? У тебя? — удивился я. — Из домовых?

— Да хоть бы и из домовых, — насупился Потапыч.

— Это не такой старенький, с бакенбардами и золотым значком с птичкой на груди? — поинтересовался Рамиль. Не дождавшись ответа, он продолжил. — Эти двое уже несколько дней пьянствуют, когда мы приходим. Ты под утро сразу засыпаешь, а я ворочаюсь.

— Золотой значок с птичкой? — побагровел я от гнева.

— Ну, на нет и суда нет, — ретировался Потапыч.

Я пару раз попробовал призвать его. Но банник появлялся и сразу же исчезал. Нет, все-таки надо было сливать паршивца. Никакой практической пользы с него.

— Ладно, пойдем отрабатывать, что ли, — сказал я Рамилю, глядя на спускающиеся сумерки.

— Знаешь, почему я спокоен и не злюсь на очередное попадалово из-за тебя? — вкрадчиво спросил Рамиль, когда мы оказались на свежем воздухе.

Стало уже заметно прохладно. Но мы шли в легких тренировочных костюмах для бега. В этом плане, весенний вечер отличался от осеннего. Не в плане погоды — в психологии. Если выйдешь в шортах в конце сентября, то ты стукнутый на голову. Если в марте, то ты соскучился по солнцу и ждешь лета. Только и всего.

— Почему? — спросил я друга.

— Потому что сегодня я буду спать. Не бродить по лесу, а просто дрыхнуть.

Спорить с этим было трудно. Я сам в последнее время стал с некоторой тоской поглядывать в сторону кровати. И, надо сказать, «требование» Кати принесло определенное облегчение.

— Что, опять? — удивился дядя Ваня, уже стоящий возле открытого борта «Газели». — Какая причина на этот раз?

— За школой гуляли ночью, — признался я.