Но тел все равно не хватало: бессмертным нужно было в срочном порядке строить новый Главный храм в каком-нибудь отдаленном мире, где их не достанут войска Союза и леди Айвен, собиравшая собственную армию. Поэтому они использовали все старые наработки и наладили порталы, ведущие на Атрокс. Открытого противостояния с тем, кто может за один взмах руки уничтожить часть войска, никому не хотелось. Но даже сам Безумный, аватар Уводящего Во Тьму, не мог разорваться на несколько частей и быть сразу во всех точках своего государства.

И чем больше он использовал силу, тем больше ее прибывало к некросам. Поэтому Верховный жрец и отдал распоряжение начать строительство еще одного храма на Атроксе: энергетическое поле планеты вызывает серьезные сбои в работе у всех техники, даже у той, что производит Федерация. Выйдет отличный опорный пункт. А то и вовсе новый Главный Храм, если получится сломить сопротивление и захватить аватара.

Восемьсот Третий не участвовал в этом, он все еще изображал Марка Байона и руководил сбором тел на Авроре. А в квартире Оливии жила та самая женщина с дочкой. Сытая и выспавшаяся малышка создавала много суеты и шума, ее мать, кажется, начинала догадываться о чем-то, но Восемьсот Третий уже слишком привык слышать это “лорд Марк”, видеть их улыбки и чувствовать какую-то неправильную, но живую энергию.

Совсем скоро о них узнают и заберут в один из питомников. Пока же мать с девочкой обживали квартиру Марка, привнося неправильность в жизнь Восемьсот Третьего. Это было непривычно. Он всегда жил один. Но внезапно чувствовал потребность защитить этих двоих. Не потому, что они особенные, а только ради этого “Марк”, что постоянно звучало от женщины и ее ребенка. Никакой угрозы для Храма не будет, если они поживут здесь еще немного. Главное, чтобы об этом никто не узнал.

— Верховный жрец хвалит тебя за отличную работу на Авроре, — Восемьсот Двенадцатый говорил ровно, без эмоций, как и положено истинному Бессмертному. — Не хотелось бы докладывать ему о твоем проступке.

— Ты путаешь что-то. Моя служба безупречна.

Восемьсот Третий остановился возле стеллажа, в котором прятался самый обычный топор. Примитивный, с гладкой потемневшей от времени рукоятью и чуть ржавым обухом. И это тот самый могущественный артефакт из другого мира, которым так хвастались прочие жрецы? Восемьсот Третий разглядывал топор и даже протянул руку, чтобы взять его.

— Нельзя. Он уничтожает бессмертных за один удар и ослабляет, стоит прикоснуться, — остановил его собрат. — Ты стал рассеян. Разум будто закрыт от Верховного жреца и всех нас.