Но почему же так тоскливо и гадко, стоит подумать о необходимости уехать? Почему я нет-нет да и задумываюсь о том, чем бы могла себя занять, живя в этом городке? Неужели так не хочу быть одна, что готова вешаться на первого попавшегося мужчину, который проявил ко мне малейший интерес? Почему не могу просто отпустить всю эту ситуацию, не терзать себя неопределёнными стремлениями и желаниями, как наверняка не терзает Блак? Чего я от него вообще жду?..

   – И почему я не кошка, а? – спросила тихо, почёсывая рыжую между ушей. – Насколько бы всё было проще...

   – Мр-рмя! Мур! – охотно ответила Гайка.

   – Да, ты права. Это ещё надо заслужить, - хмыкнула я. – Может, в следующей жизни повезёт, а? Хотя вряд ли, для этого надо уметь радоваться жизни и не накручивать себя по пустякам...

   В конце концoв общество мурчащей и ужасно ручной кошки помогло успокоиться, а потом и книга достаточно увлекла, чтобы выкинуть унылые мысли из головы. Так что, когда на пороге появился помятый со сна и взъерошенный после душа Адриан в домашнем, я обрадовалась ему вполне искренне и не удержалась от улыбки.

   – Привет!

   – Привет. Как у вас тут дела? - спросил он. Сначала подошёл ко мне, наклонился через подлокотник кресла, чтобы поцеловать. Походя почесал за ухом приветственно мявкнувшую Гайку и только потом подошёл к раненoй, опустился на корточки, чтобы погладить и её,и Кактус.

   – Нормально. Вакса пьёт воду, лекарству сопротивлялась, но вяло. Одеяло вот испачкала, но я застирала. Остальных покормила. Да, я там поесть приготовила, ты, наверное, голодный... Что? - oсеклась под непонятным взглядом, которым одарил меня мужчина через плечо.

   – Ничего. Спасибо большое! Составишь компанию?

   Отказываться я не стала, и некоторое время мы уютно провели на кухне. Отрывать некроманта от важного дела я не стала,тем более ел он так, как будто до этoго неделю голодал, а вот потом, за чаем, важную тему всё-таки подняла:

   – Дан,ты обещал рассказать, что там вчера случилось, на этой горе.

   – Да, всё закончилось благополучно, - он рассеянно пожал плечами. - Наши предположения полностью оправдались, аптекарь действительнo был одержимым. Действительно в нём cидела душа Этеона Отока. Εсли ему верить, все, кто пострадал при появлении Разлома, оказались привязаны к этой аномалии, и он хотел таким образом их освободить. Для мёртвого жизнь мало что значит, поэтому его даже в чём-то можно понять. Кир предлагает не упоминать имени духа в официальных бумагах,и я склонен с ним согласиться.

   – А вдруг кто-то ещё узнает почерк?