Но стоило пантерам перейти в этот мир, как магия просто рвалась наружу, демонстрируя себя во всей красе. И пришлось взрослым перевёртышам садиться за парту рядом с молодёжью и учиться управлять своей магией уже не интуитивно и в сотую долю способностей, а на полную катушку.

С того момента, как дядя Эндрю создал межмировой портал, прошло двадцать четыре года, и большинство земных перевёртышей уже отучились в академии, так что, сейчас нас здесь — по пальцам сосчитать, а поначалу было время, когда количество бессмертных студентов в академии доходило до сотни. Пришлось даже устанавливать некую очерёдность, чтобы не отнимать места у местных студентов, да и на Земле у многих оставались дела, нельзя же было уйти всем, одновременно, сразу на несколько лет.

И что любопытно — при возвращении на Землю магия уже никуда не девалась. Раз найдя путь наружу и подчинившись своему носителю, она оставалась с ним навсегда и где угодно.

Сейчас в имперской академии из земных бессмертных учатся лишь четверо — я, мой старший брат Кевин, боевик, который переродился годом позже меня и сейчас перешёл на пятый курс, моя двоюродная сестра по отцу Эмилия — на четвёртом, её магия — земля, и закончившая первый курс Χизер — она защитник. Настоящий, а не как мы с Кевином, ведь дар зеркальщика никуда от нас не делся.

И с прошлого же года в академию вернулся синеволосый дракон — Килиан вновь здесь преподаёт, хотя ушёл из академии, как только встретил свою половинку, не желая разлучаться с ней ни на секунду, какое уж тут преподавание. Но теперь вернулся, чтобы быть рядом с женой, вести у неё спецкурс, ну а заодно и остальных студентов учить. Мы с ней — единственные из бессмертных учились здесь под своими настоящими именами, не носили личину и жили не в общежитии, а в апартаментах своих мужей, а вот Кевину, Эмили, двум местным перевёртышам и одной драконице, а так же их нянькам, приходится носить артефакты, меняющие внешность, и притворяться простыми смертными.

— Поздравляю! — громко и официально произнёс ректор, пожимая мне руку, а потом, едва слышно, ехидно добавил: — Бабуля!

Ну, Фил, ну, зараза. И знает ведь, что у всех на глазах я ни по щиколотке пнуть не смогу, ни водой облить — субординация. Впрочем, он уже наверняка щит от воды поставил, а пинок… Да что бессмертному мой пинок, так, смех один. Ну ничего, я отомщу, страшно отомщу. И даже знаю, как именно.

Беря диплом, я настолько вежливо поблагодарила родственника, так сладко ему улыбнулась, что он заметно напрягся, предчувствуя от меня пакость и теряясь в догадках, какую именно. А у меня в голове уже крутился сюжет новой книги, героем которой я его сделаю. И там заставлю его побегать за Марошей, в которую он безумно влюбится, а гордая драконица знать не пожелает какого-то там «драного кошака». Да-да, у них все не так было, половинок всегда влечёт друг к другу с непреодолимой силой, но в своих книгах я — царь и бог, творю и вытворяю, что душенька пожелает. И Фил ещё узнает, каково это — дразнить автора. Как говаривал Кевин еще в моем детстве: «Лили обидеть может каждый, не каждый может убежать». Жди, Φил, расплата близка!