Женщина достала бланк из стола и начала заполнять форму.

– Елизавета Крылова.

– Крыловых точно нет в базе. Ты уверенна, что это твоё настоящее имя?

– Почти восемнадцать лет с ним живу.

Женщина наклонилась через стол и шумно втянула воздух носом, обнюхивая меня.

– Не Крылова, носом чую. Ты брошенка, что ли?

– Детдомовская, но меня удочерили в два года. У нас детский дом семейного типа, приемные родители, у меня семеро братьев и сестер…

– Понятно… Брошенка, значит.

Закусив дужку от очков, женщина задумчиво посмотрела на стеллажи. Необычное любопытство взыграло надо мной.

– А как вы достаете до верхних полок? Это ж такая высота!..

Женщина усмехнулась.

– Доползаю.

Приподнявшись со стула, дама предстала в новом свете. За поверхностью стола не было видно её восемь мохнатых паучьих лап. Вжавшись в стул от ужаса, я следила, как, цепляясь, сотрудница миграционной службы карабкалась по полкам в поисках нужной папки. Размеренно переступая ножками, паучиха перешла черту видимой зоны, и только осторожный скрежет полок нарушал тишину.

– Это всё сон. Это не реальность. Мне всё чудится, – тихонько бормотала, успокаивая себя, но сойти с места боялась.

Спускаясь головой вниз, по тонкой нити женщина вернулась обратно на рабочее место. Она поправила прическу и положила на стол документы.

– Нашла! – торжественно произнесла она, не замечая испуга на моём лице. – Вас, милочка, Аттика зовут. Фамилия Гейл.

Второй раз за этот вечер меня назвали этим именем. Женщина принялась заполнять бумаги, а я с огромными глазами смотрела на неё и пыталась найти ту грань, где кончается реальный мир и начинается иллюзия.

– Я сплю, да?

Паучиха оторвала взгляд от бумаг. Она с грохотом открыла скрипучий ящик стола и протянула буклет. Он носил неброское название «Адаптация первоприбывших».

Превозмогая желание унестись отсюда сломя голову, я осторожно взяла брошюру. Сотрудница миграционной службы погрузилась в канцелярскую волокиту, а я открыла предложенную мне книжонку.