Больше всего его интересовали фрески, исписанные стены пещер, на которых были нарисованы изящные и причудливые картины, описывающие события прошлого. Легендарный герои на своих легендарных грифонах гордо летали и бились с противником, будь то другой грифон или дракон.

— «Крюкохвост жертвует собою, что его всадник, Ханеил убил дракона Корнхартера. Фреска в цвете» — проговорил Айдан вслух, осматривая искусство на стене. Название этой картины причудливо красовалось внизу, в некоем подобии торжественной рамки. Алое зарево горело в небе, чёрный дракон придавил своим массивным хвостом грифона с тёмно-серым оперением, а эльф в это время уже вонзал свой клинок в череп ящеру. Следуя дальше, задерживаясь на каждой фреске не более чем на десять минут, Айдан вышел к любопытнейшей картине.

— «Мартин Златопёрый. Герой Кинхарта и Карден-Холла. Грифоний наездник. Его грифон: «Солнце», имел золотой окрас, и перья его были подобны золоту. Мартин носил эти перья как амулет, когда его Солнце погиб под Кинхартом, спасая будущую жену Мартина, Лару» — челюсть Айдана ударилась об каменный пол, как только он увидел это. Золотыми и алыми красками был нарисован Мартин, поднимающий меч к небу, на поле битвы, которое было усеяно мечами и телами, а справа от него, верхом на огромном грифоне золотого и белого окраса восседала красавица Лара.

— Вот и я пошёл по твоим стопам. — прошептал Айдан, пальцем проведя по фреске, в том, месте, где был изображен Мартин. Затем аккуратно провёл указательным пальцем по светлой краске, что изображали волосы Лары

«Тот, кто рисовал её, хорошо знал Мартина, но, по всей видимости, вообще не знал Лару» подумал Айдан

«Будто бы ты их хорошо знал» отвечал противный и надоевший голос. Время от времени ему удавалось запихнуть этот голос в глубины подсознания, сжигая его в пламени и закапывая под вечными льдами, оставаясь в пустоте, на лезвии меча, но он всегда возвращался. Эта техника медитации часто помогала Айдану, не сказать, что в бою можно быстро жечь и закапать всё, но в те мгновения, когда ненужные эмоции пропадают, оставляя место ярости и сосредоточенности, были незаменимы. Вновь отправив осточертевший внутренний голос в пекло и в бушующий буран, Айдан принялся изучать крепость дальше.

Корин Дайникер, или же Старый Гриф, был главой Вингрхайяра и по совместительству самым старым всадником. Айдан как-то спросил

— Вы бы продолжали держать нейтралитет, если бы я разбился с того утёса? — старик почесал щетину и ответил. Голос его был ровен и спокоен

— Ездоки грифонов так же вольнолюбивы, горды и своенравны как их звери. Кто-то бы остался здесь, кто-то бы принял одну из сторон, моё слово, лишь небольшой аргумент, которое помогает им выбрать сторону. Однако многие давали клятву империи, так что, так или иначе, они бы всё равно пошли в бой. –