Ренегат снял шлем и отдал его своему оруженосцу, совсем молодому парню. Лицо его было изуродовано скверной. Глаза стали красными, а вены выступили и почернил. В нём осталось слишком мало от человека.

Зал был почти пуст. Кроме тёмно-зелёного камня, из которого здесь состояли, полы, потолки и стены, здесь не было ни чего. Лишь на полу виднелась причудливая гравюра, которую Эльнора знала наизусть. То как она сама, лично предала Эш’Хайгар ради Эйдэна. Причудливая гравировка вырисовывала её, когда она покидала родину, ради того, которого любила всем сердцем. Красивые линии вырисовывали картину того, как она держит его умирающего, на своих коленях, обречённая ходить по этой земле до самой её кончины.

Иган Блек велел своим солдатам подвести её к краю. Её связали и подвели к краю, словно скот на убой. Осквернённый ренегат поднял её руку и полоснул кривым ножом по ладони. Капли крови полетели вниз, в бездну. Первый пункт выполнен. Теперь он начнёт читать слава. Это она знала чётко.

Ворота зала Сердца Зиккурата развернулись и в зал медленно, и непринуждённо вошли двое легионеров. Эльнора сразу примела, что глаза и вены их были в порядке. Девушка невольно ахнула

— Что? — прошептала она, когда за их спинами, не замечая их, ворвались вурдалаки, разрывая плоть ренегатов, упиваясь смертью слуг Ненасытного. Эльнора почувствовала, как падает…

***

Эта битва ещё долго будет преследовать его в кошмарах. То, с какой холоднейшей яростью нежить вгрызалась в осквернённую плоть ренегатов, то, как вурдалаки и мумии набрасывались на легионеров, прогрызая кольчугу и платины доспехов, ещё долго будет ему сниться, вместе с криками и оглушительным визгом нежити. Иган Блек толкнул Эльнору в пропасть, а сам умчался к пьедесталу, на котором покоился альманах. Орин рванул к падающей некромантке, и в последний момент проскользил несколько метров, ухватив её за запястье. Только благодаря этому она держалась на волоске от гибели в пучинах гробниц повелителей мертвых. Мертвой хваткой вцепившись в Орина, она принялась лезть наверх, у хвататься за край, пока СтоннКассел тянул её вверх.

Впервые её глаза были наполнены таким первобытным страхом того, что она больше не сможет ходить по этой земле, что не сможет дышать, смотреть, говорить и ощущать, что всё, она умрёт и не проснётся, как было прежде. С диким желанием и рвением к жизни, она вылезла из этой ямы, навалившись на Орина сверху, но сей же момент она вскочила, и словно бешеная фурия намеривалась налететь и выцарапать глаза Игану Блеку, но когда он вознёс руки над своей головой, Глаз Левиафана зарезонировал, усаживая на колени всех, даже немёртвых. Чёрные бриллиант на его указательном пальце вибрировал и гудели, издавая волны, что проникали в самые сокровенные уголки разума, искажая и уродуя воспоминания, заставляя человека и нежить подчиниться любому приказу. Орин ещё старался сопротивляться, но глава ренегатов завопил