- Это… Это в горах, к северу, - произнес, наконец, Рейнард после долгого размышления с пустой ложкой в руке. – Километров триста, наверное, отсюда. Пять дней пути, если по хорошей дороге, и если ехать по четырнадцать часов в день. Но дороги там обычно хорошие, даже зимой.

- И что там?

- Маленькое поселение. Не деревушка даже, а так, несколько домов. Старосту зовут Конрад, такой высокий, худой, всегда мрачный. Платят хорошо, просят, чтобы я туда приезжал раз в месяц.

- А ты никогда не встречал никого с именем Джалил? Такой, очень странный человек с большим камнем в медальоне на груди.

- Нет… Но, знаешь, я однажды, кажется, слышал это имя в разговоре Конрада с кем-то из его селян. Там у них есть еще что-то вроде пещеры в горе, куда они относят запасы. Чтобы дольше хранились, наверное. И он сказал, чтобы какие-то ящики отнесли туда, для Джалила. Но это было только один раз.

- Пещера... Интересно. Как ты вообще в это ввязался?

- С этим Конрадом познакомился. Сначала на рынке в Ховрингене, потом разговорились в кабаке. Он рассказал, что у него маленькая община изгнанников, тех, кто не согласен с порядками в Империи. Рассказал, что им нужна еда, но тайно, чтобы никто их не нашел. И они готовы хорошо платить. У меня дела тогда не шибко хорошо шли, и я подумал – почему бы и нет? Вот и стал возить. Уже год туда вожу. До сегодняшнего дня всё было хорошо. А теперь…

- А теперь может быть еще лучше. Остальные возницы твои люди или люди Конрада?

- Мои. Сам их набирал. Помогают мне в торговле.

- Это хорошо. Кроме еды ты что-то этому Конраду возил?

- Иногда, знаешь, мне привозят какие-то коробки или мешки для Конрада. Я их никогда не открываю, просто гружу и везу. Что там, не знаю, честно, Гленард.

- Знаешь тех, кто их тебе привозит? Откуда привозят?

- Не знаю, Гленард. Каждый раз разные люди. Кто, что, откуда, зачем… Конрад сказал, чтобы я вопросов не задавал, вот я и не задаю.

- А почему ты его боишься? Он же, вроде, сидит далеко у себя в горах.

- Он иногда появлялся среди ночи. Неожиданно. С какими-то головорезами. Очень мрачными, молчаливыми, никогда не слышал, как они говорили. Они вообще были странные, словно неживые. Не улыбнутся, ничего. Сели и сидят. Они несколько раз у меня останавливались на ночь в доме, внизу. А утром так же внезапно уходили. Я их очень боюсь, Гленард. Первый раз, как их увидел, так вообще чуть не обделался, серьезно. Потом полегче, попривык, но всё равно. Не хотел бы я, чтобы они за мной пришли. Видно же, что люди серьезные, один раз топором махнут, и я без головы.