В кои-то веки, я решил побыть хорошей кобылкой и не доставлять хлопот своему другу. Графит был абсолютно, ужасающе прав – в критической ситуации, своими необдуманными поступками я мог нанести лишь вред, а вдобавок, заставил бы его дергаться по поводу того, где я и что со мной происходит, отвлекая от главной на данный момент задачи – спасения наших задниц. То, что это была не обычная техническая неисправность, мне стало ясно практически сразу. Куда-то исчез наш главный «начконвоя», а немногочисленные проводники были не в силах совладать с разрастающейся паникой, охватившей пассажиров. Даже мои «конвоиры» явно нервничали, вздрагивая и крутя головами при каждом громком лязге и толчке, отчего мне начинало казаться, что скорее они смогут уподобиться совам, способным крутить своими шеями чуть ли не на 360 градусов. Судорожно вцепившись в поручень дивана, я выжидал. Что-то должно было произойти – я чувствовал это всеми клеточками своего нового тела. Что-то очень страшное… Под мои крепко зажмуренные веки проникал свет лихорадочно мечущихся язычков настенных светильников, рисуя на сетчатке глаза сюрреалистические картины из полос света и тьмы, и из этого хаоса, со всех сторон, ко мне приближались страшные, ужасные, шуршащие…

– «ААААААААААААААААААаааааааааааааааааа!» – в ужасе заорал я, почувствовав прикосновения к бедру чьего-то… копыта. Это было копыто, всего лишь копыто одного из моих попутчиков, приблизившихся ко мне с целью успокоить испуганную кобылку. Ошарашенный моим воплем, страж отшатнулся, едва не получив по носу взбрыкнувшей задней ногой, которой я абсолютно инстинктивно попытался отмахнуться от неведомой опасности.

– «Н-не подкрадывайся ко мне так!» – пронзительно взвизгнул я. Мой голос срывался, и я чувствовал, что начинаю терять контроль над этой паникующей лошадкой, как тогда, в фургончике, в окружении пятерки ночных стражей. Нужно срочно было брать дело в свои руки, иначе это маленькое паникующее животное могло наделать много бед, и не в последнюю очередь – моей и так уже донельзя подмоченной репутации.

– «П-прости… Просто, мне очень страшно» – выдавил я сквозь стиснутые зубы, и, вновь закрыв глаза, постарался сосредоточиться на чем-то отвлеченном, хотя бы – на стуке колес. Сквозь полуприкрытые веки я увидел, что мои сопровождающие немного подобрались, а выражение паники на их мордах сменяется упорной сосредоточенностью. «Ну еще бы – мужики везде одинаковы. Стоит в критической ситуации показать, что кому-то еще страшнее, чем им – и в нас сразу просыпается боевой задор, рожденный желанием защитить и уберечь. Наверное, в этом наша сила…».