– «Почти все жалуются на упругость подачи рабочей смеси из верхнего паробокса и мутноватость вуалевых дымок в графиках при использовании перегретого пара вместо октальных графитовых ламп, но что поделать… Я слишком сентиментален, и не мог позволить себе выбросить такой дорогой и надежный подарок, моя дорогая, бывшая ученица. Признаюсь тебе, я мог бы многое рассказать тебе про наши взаимоотношения, но к чему?».

– «Не хочется тратить время на расходный материал?» – помрачнел я, чувствуя, как стоявшие рядом со мной зебры сдвигаются ближе ко мне, словно опасаясь, что я вот прямо тут наброшусь на этого придурковатого исследователя чужих душ.

– «Ну, не совсем так, хотя это предположение довольно близко к истине. Тебя наверное удивило, что я ни словом не обмолвился о тебе самой, предпочитая говорить о своей бывшей ученице, правда? Все гадаешь, когда я начну задавать тебе вопросы о том, кто вы были такие, как вы жили и прочее? И я отвечу тебе – НИ-КО-ГДА!» вальяжно разглагольствовал Брайт, явно наслаждаясь выражением искреннего недоумения на моей морде – «Ты что же, думаешь, ты у меня одна такая? Да, некоторые попаданцы хорохорятся и ведут себя очень нагло, пару раз даже заставив меня усомниться в возможностях моих помощников, которые получили на память об этих существах несколько хор-роших шрамов, но вскоре, я усовершенствовал предложенный моей ученицей процесс, и теперь, стоит лишь кому то из вас, духов, проявить неповиновение…».

Прервавшись, единорог уставился на меня испытующим взором. Его рог засиял гнилостным голубоватым светом, заставив стоявших вокруг меня зебр сделать осторожный шаг назад. Светясь, рог покачивался, явно целясь куда-то в район моей шеи, и, помимо своей воли, я так же отступил от напрягшегося в своем кресле Брайта, возвращаясь в полосатый строй.

Текли мгновения. На лбу единорога стала появляться заметная испарина, а сияние его рога, разгоравшееся все ярче, наконец потухло, на секунду ослепив нас яркой магической вспышкой.

– «Что… Как… Этого не может быть!» – простонал Брайт, обессилено вытягиваясь в кресле и обвиняющее тыча в меня копытом – «Ошейник! Я лично… зачаровал его… Это просто невозможно!».

На секунду отведя глаза от дрожащего, взмокшего единорога, я бросил взгляд на свою шею, где по-прежнему недвижимо, висел уже успевший меня достать блестящий ошейник. Красивое переплетение нитей все так же посверкивало в свете магических ламп, и я вновь недоуменно уставился сначала на столь же тупо смотревших на меня зебр, а затем – на тяжело дышащего в своем кресле Брайта.