Аглая держалась из последних сил. Ей нужна была ее сила. Эти проклятые чары! Но ничего не получалось.

— Как, вы разве не знаете? — Она улыбнулась и тут же поморщилась от боли. Губа лопнула, выпуская наружу пузырьки крови. — Я и есть дочь князя.

— Сделайте что-нибудь! — Вопль Раданы резанул по ушам. — Пусть она признается!

— На столб ее. Сейчас все расскажет. — Король кивнул кому-то из оборотней.

Аглая не знала, что может быть еще хуже, но чувствовала, что самое страшное еще впереди.

— Я могу продолжить. — Медард снова надавил острием на ее грудь.

И вдруг зарычал. Поток воздуха коснулся щек Аглаи. Раздался тихий свист, и ее мучитель выронил кинжал. В его руке торчала стрела.

— Каждый, кто ее коснется, будет убит.

Злобное звериное рычание проникло под кожу и вернуло способность дышать. Аглая часто-часто заморгала, чтобы смахнуть слезы. Он был здесь… Все-таки пришел.

— Ты пришел за мной…

Ее шепот был не громче дуновения ветерка. Но Дамазы все равно услышал. Кивнул ей, послав обжигающе горячий взгляд. Взгляд, в котором было все: вся его любовь, сила, поддержка. Эта странная связь натянулась между ними так крепко, что Аглая ощутила боль. Куда более сильную и острую, чем та, которую причинил Медард.

Ее мужчина пришел за ней. Это было больше, чем все его обещания, чем все слова. Он знал, что ее раскрыли. И все равно пришел.

— Ты сошел с ума, брат? — В голосе Балаха Аглая расслышала усмешку и затаенный страх.

Король боялся… Боялся принца. Нет, Катонского палача. Потому что сейчас здесь был именно он.

Дамазы сделал шаг вперед, доставая из-за спины огромную блестящую секиру.

— Медард и Нандор, отойдите от княжны.

Балах взревел:

— Они в моем клане! И подчиняются только мне!

Дамазы усмехнулся. Аглая еще никогда не видела его таким: на его лице была по истине звериная жестокость. Обещание расправы с каждым, кто решится вступить с ним в бой.

— Ну так прикажи им ты. — Он обнажил зубы.