Принцесса, не раздеваясь, упала на покрывало. Подняла руку, повертела ремешок с единственной бусиной – времени прошло уже предостаточно, и что ей делать, если ее снова настигнет волшебный сон? Черные ветви из земли не лезли, и на том спасибо, не то ее, чего доброго, выселили бы с постоялого двора, а то и ославили колдуньей… Заживо теперь не жгут, но взамен – судебное разбирательство с тоувами, а то и магами, и что они найдут, неведомо!

«Генри, – подумала Мария-Антония. – Пусть ты окажешься жив. Пусть ты просто застрянешь в пути! Я стану ждать столько, сколько нужно. Я привыкла, я всю жизнь ждала: сперва мужа, потом – столько лет – невесть чего, а теперь я буду ждать тебя. Неважно даже, проснусь я или нет, мне уже все равно, у меня ничего не осталось. Но ты… Возвращайся, Генри Монтроз! Я жду…»

Усталость последних дней дала о себе знать: девушка прикрыла глаза – перед ними плыла бесконечная прерия… Как же хорошо было там, где не было нужды притворяться не той, кто ты есть на самом деле, где принцессе не приходилось строить из себя служанку с риском попасться…

…Генри сунул поводья чуть живой лошади конюшему, оглянулся – Гром и Звон еще не подоспели, ну да ничего, найдут по следам. Надо только слуг предупредить, чтобы не шарахались и дали зверям поесть!

Его самого шатало от усталости, тянуло свалиться прямо во дворе этой треклятой «Синей курицы» и сдохнуть, но он не мог позволить себе такой роскоши. Он и без того опоздал на… Черт его знает, на сколько именно он опоздал, он уже не считал, главное, что может оказаться слишком поздно!

Генри не сразу даже осознал, что втолковывает ему служанка. Что? Девушка по имени Тони Шульц всё еще здесь? Прибыла дилижансом… Да, и живет безвыездно… Да, такая рыжеватая, с серо-голубыми глазами, очень вежливая и скромная. Второй этаж, господин, она у себя была, только…

Какое там «только»! Тони… Почему Шульц, откуда взялась такая нелепая фамилия, и знакомая ведь! Может, это не она вовсе? Но приметы сходятся, а фамилия… Да пёс с ней, вот нужная комната, только на стук никто не откликается. Заперто? Нет, дверь открыта… Вот тетеря, ушла и забыла? Или сама не заперлась? Забыл он сказать ей, чтобы задвигала засов!

Генри переступил порог и замер. Это была Мария-Антония, вне всяких сомнений, в простеньком платье, и волосы уложены, как тут принято у девиц…

Она спала, прикорнув на краешке убранной кровати, будто сон сморил ее среди дня, и лицо было спокойным и серьезным. Одна рука свешивалась до пола, и Генри разглядел на чисто выскобленных досках порванный сыромятный ремешок и крохотную кучку черной пыли.