— Хо-хо, — в последний раз бросив покатившиеся по столу кости, заухал один из них, — да у нас гости.

Он приподнялся и, огладив бороду лопатообразной ладонью, легонько, словно невесомую, подхватил секиру, чуть чиркнув кончиком той по камню пола. Второй поднялся вслед за ним, поправляя крепкий кожаный пояс под выпирающим брюхом и тоже хватаясь за рукоять оружия.

— Инквизиция, — без особой уверенности произнёс я и врубил антимагическое поле.

— Не поможет, — осклабился первый. — Магией мы не владеем, поэтому нам твои штучки до одного места.

— Мда… — признал я свою ошибку и поле убрал, а затем сразу по обоим, благо стояли рядом, выстрелил дезориентирующим проклятьем. Хрен там, они даже не дёрнулись, лишь обидно рассмеялись.

— Мы хоть колдовать и не умеем, но и эта ваша магия на нас не действует.

А затем первый неожиданно метнул секиру в меня.

Увернуться, а тем более отбить тяжеленный снаряд в узком подвале было нереально. Всё, что я успел, это рефлекторно прикрыть латной перчаткой лицо и выдохнуть, съёживаясь. А затем меня будто сшибло бревном — настолько сильным вышел удар — и отбросило назад, на Вигира, сбивая с ног.

Повезло, что попадание пришлось аккурат в кирасу. Но это было ожидаемо, целят ведь всегда в середину туловища, так больше шансов избежать промаха даже если чуть собьётся прицел.

Со стоном приподнявшись, я глянул вниз и, узрев приличную рублёную вмятину, нервно сглотнул — лезвие почти прорубило толстый, укреплённый магией металл, каких-то пару сантиметров не дойдя до тела, и это даже не был адамант. Лезвие секиры в свете факелов играло обычным стальным блеском.

— Смотри-ка, живой, — с лёгким удивлением пробормотал первый.

— Дай-ка я попробую, — подключился второй, занимая удобную позицию для броска.

Мысль, что второго такого удара я не переживу, заставила мозг работать в просто-таки сумасшедшем режиме, ища выход из почти безнадёжной ситуации, и миг спустя я с трудом удержался от хлопка тяжёлой перчаткой себе по лбу. Если магия не действует на их тела, на одежду и предметы-то она подействует всё равно! И тотчас прямо так, из положения лёжа, я вдарил тем же самым проклятьем, что неделю назад использовал для превращения пола гостиницы в труху, щедро влив в него добрую четверть резерва.

На металл оно, конечно, почти не подействовало, а вот деревянная рукоять в руках гнома рассыпалась трухой, а вместе с ней осыпались гнилыми нитками штаны, открывая взору обвислые яйца с крохотными писюнами, и, неожиданно, бороды, обнажая голые и какие-то совсем несерьёзные, с носом-картошкой, гномьи лица.