Стряхнув наваждение, поморщился. Больно, наверно.

Зато теперь я был настороже. С Цветами что-то не так. Это не говоря уже о том, что выдрессированность их ужасает. Никто из них не предпринимает попыток сбежать, будто это смысл их существования.

Полчаса я прочесывал нижние помещения, спальные отсеки, места отдыха рабов — ничего. Будто и не здесь она вовсе. В душу закралось сомнение… Нет, я ее чувствую. Моя метка на ней рядом, мне даже легче дышать. Я чувствую любимую здесь. И я найду ее.

Мы условились встретиться в Главном зале спустя полчаса. Либо кто-то найдет ее первый, либо ищем дальше. Последней пришла Рена, на ней особенно не было лица. Волчица чувствовала себя виноватой и, главное, не могла простить себя сама. Хотя всем нам было понятно, что ее вины в этом нет. Я погорячился и рад, что не причинил ей вреда на эмоциях.

Ая знала, что делала. Я должен ей верить. Во всяком случае, я хочу.

— Дамы и господа, — по Главному залу прошел шелестящий женский голос, к которому сразу все прислушались. — Сегодня особенная ночь. В моем Цветочном Доме распустился новый бутон.

Свечи стали светить тусклее, кое-где потухли совсем. Легкая нарастающая мелодия на фоне, флейты (ее, кажется, называют бансури) или какого-то похожего инструмента, почему-то волновала душу.

— Ее имя Жемчужинка, — представил голос в момент, когда весь свет потух окончательно. — И она поистине сокровище моей коллекции.

Внезапно вспыхнувший неяркий тусклый свет, которые был скорее полумраком, представил взору всех присутствующих пять пока еще затемненных фигур в центре третьей сцены.

И я не поверил своим глазам, когда подсветка бусин этой сцены осветила Новый ЦВЕТОК…

АЯ.

И не она одновременно. Точнее, такой я ее никогда не видел.

50. Разменная монета

50. Разменная монета

Когда музыка начала отстукивать приятный медленный ритм, мой цветок неторопливо поднял глаза, глядя на всех и в то же время не глядя ни на кого. Ее глаза были золотыми, как тот камень, что блестел на ее шее в тонком ободке.

Ее хрупкая стройная фигура была облачена в одежду, которая будоражила сознание. Она не была оголена так, как другие Цветы, но и степень открытости ее наряда был достаточно откровенной для нашего общества. НА НЕЕ НЕЛЬЗЯ НИКОМУ СМОТРЕТЬ.

Черный лиф подчеркивал ее грудь очень выгодно, оказывается у малышки очень привлекательные формы. Оканчиваясь на уровне солнечного сплетения, далее живот был практически оголен. Практически, потому что начиная лифом, оканчивая набедренным поясом, тело моей красавицы покрывала черная сетка, на которой покоились золотые цепочки, покачивающиеся в такт ее плавным движениям.