Солгу, если скажу, что тянусь к ней только из-за чувства долга перед империей. Дракон внутри меня не желает внимать ничему, что я пытаюсь донести до своей второй ипостаси. Для него она не девочка, для него она его женщина. И мне действительно жаль перед Аей, что я не могу пока признаться ей в своих таких же сильных чувствах, как у него.

Может, всему виной мое сердце? Ледяному дракону не положено любить страстно и горячо, на что способны многие. Моя любовь спокойна, как течение реки. Так же стремительна и всепоглощающа, как вода. Могу обрушить водопад своих чувств, а могу век скрывать свои истинные намерения — все это ложь.

Только этой девочке не хочется лгать.

Эта связь между нами прочна, и мне не хочется, чтобы когда-либо она прервалась. Ая своя, родная частичка, любимая, но как-то иначе… Мне неоткуда было видеть, как она растет, но чувства, которые к ней испытываю, сродни каким-то знакомым. Чувство ответственности за нее обволакивает все внутри, до сих пор не могу простить себя за все, что довелось ей пережить, пока искал ее. Чему подверг ее своими руками.

С кем ей еще быть, как не со мной?

Мари…

Сердце пронзило болезненными воспоминаниями. Мысли в смятении, в душе бардак после разговора с ней… Меньше всего на свете я хотел разбить ей сердце, но мы знали еще тогда, кто я, что написано мне на роду и в чем заключается мой долг.

Мы не имели права любить, но у нас не было никаких обязательств ни перед кем другим, когда судьба свела нас вместе.

Советник привел ее во дворец ближе к ночи, скрывая от редких в такое время любопытных глаз широким плащом. Ее дрожащая то ли от страха, то ли от холода фигурка в ночи казалась еще более хрупкой, еще более уязвимой, хотя куда уж больше?

Уже на следующий день объявили ее вход в семью уважаемого мной эльфа, что служил отцу на протяжении многих сотен лет. Они водили дружбу еще с детства, недаром драконы и эльфы живут почти одинаково долго.

Прежде лорд Тарувиэль, позже советник, всегда был очень мудрым мужчиной. Я во многом соглашался с его взглядом на жизнь, учился у него, чему мог, даже перенимал привычки в юношестве. Он был примером для подражания. Отец никогда не был против. Думаю, даже родительской ревности не испытывал, Тарувиэль был мне словно родной дядя.

И он очень любил нашу с Ремом мать. Часто, в ссоре с отцом, он принимал сторону матери, аргументируя это тем, что все в природе любит гармонию и шансы ссорящихся необходимо уровнять. Этот эльф всегда умудрялся в любой ситуации найти компромисс, уладить любую ситуацию, сгладить углы в конфликтах. Отец не по дружбе сделал его советником.