— Ая, — позвал меня Фаль, когда я задумалась и отозвалась не с первого раза. Слегка отодвинувшись и, наконец, выпустив эльфа из захвата, подняла на него глаза. Фаль вздохнул, но начал осторожно: — Ответь мне честно, он ни к чему не принуждал тебя?
Взметнувшиеся от удивления брови стали лучшим ответом для моего дроу, после чего он расслабленно выдохнул. А вот я даже, к чести Герриона, задумалась о том, что дракон свое слово как раз держал. Некогда он сказал мне, что не причинит мне вреда.
И до сих пор не нарушил обещание.
— Думаю, у нас несколько иные отношения, — припомнился мне случай у пруда тогда, когда принц сам обучал меня искусству владения своей магией. И не единственный же был такой момент. — Просто Гера еще не в курсе, я над этим работаю.
Пытаюсь, во всяком случае. Герриона сложно перебодать, когда дело касается его долга перед народом. Тяжелый вздох сам вырвался из груди.
— Гера? — проскользнула ревнивая нотка в голосе моего мужчины, а слегка прищуренные очи уставились на меня в ожидании.
Понятно, что для него такое обращение к принцу уже не было новостью, но эта демонстрация отношения вызвала во мне улыбку. А помимо нее сладкое томление в груди. Однако ровно до того момента, когда не прозвучал следующий вопрос:
— Ты любишь его?
68. Разрушенная броня
68. Разрушенная броня
— Ты любишь его? — внутренние ощущения подсказали, что сейчас Фаль серьезен. При чем не только серьезен, но и напряжен. Ожидает моего ответа, словно неизбежного хлесткого удара.
— Люблю, — ответила честно, наблюдая, как мимика моего родного эльфа едва заметно изменилась. Он отвел взгляд, но, взяв его лицо в ладони, я повернула его голову к себе обратно. — Люблю его как родного брата. Трепетно, нежно, хоть он и бесит меня периодически. С ним даже поругаться в клочья интересно. Однако как мужчину я люблю именно тебя. Моего единственного, самого важного в моей жизни мужчину. Я вся твоя, Фаль. Без остатка.
Блеск, зажегшийся в глазах родного дроу, заставил мое сердце радостно трепетать. Его губы растянулись в улыбке, когда глаза неотрывно следили за моими губами. Боже, он правда сейчас настоящий сидит передо мной?
— Нежность моя, — далеко не первый сорванный поцелуй за сегодня, но такой же головокружительный, как и в первый раз. — Ненаглядная моя девочка, я так скучал по тебе. Боялся, что не буду нужен после того, как ты обрела настоящего истинного.
— О чем ты?
Я отстранилась, как только распробовала на вкус оброненную Фалем фразу. Он потянулся за моими губами, но я накрыла его кончиками своих пальцев. Когда он поднял взгляд, наткнулся на пристальный мой.