— А? — Штык сунул бутылку под мышку и пощупал зубы. — Бля, ща. — Зажмурился — за очками глаз не видно, но всё лицо сморщилось. — Во, норм. — Штык ещё раз пощупал зубы и улыбнулся. — Вам показалось.

— Ап. — Сказала женщина, обходя его на приличном удалении.

— Вам надо к врачу.

— З-зачем?

— Ну как же? — Штык всплеснул руками, бутылку выронил. — Бля! — Поднял её и сунул в карман плаща. Собирался было что-то сказать женщине, но та уже свернула за угол. Штык пожал плечами и снова двинулся к лавочкам. — Колян, двинься ёпт. — Тот подвинулся, Штык уселся. Одну бутылку отдал Коляну, вторую сам открыл. — Во время боевых действий, высоким постановлением ЦК КПСС, все запреты на пьянство, снимаются! Гы.

— Дебил. — Буркнул Шкет. Колян передал ему бутыль, сделав приличный глоток. Шкет бутылку принял, тоже выпил. Сказал «уф» и ещё глотнул. Бутылка большая, два с половиной литра, хватит на всех, их ведь две. А напиваться они не собираются — кто ж с пяти литров пива напьётся? Разве что школьник.

— Сам ты дебил. — Возмутился Штык. — Я, между прочим, Носфератор! На.

Штык протянул ему пачку сыра. Шкет отдал бутыль Коляну, повертел в пальцах упаковку.

— Свежий, не проканает такая хня.

— В смысле? — Штык ткнул пальцем в сторону сыра. — Просроченный, на упаковке дату видишь?

— Ну.

— Чё ну? Видишь год? На год проебали срок. Протух он нахуй.

— Штык, а ты знаешь какой сейчас год?

— А то! — Штык глотнул пивка, закусил сигаретным дымом. — Чё я дурак что ли?

— Лови. — Кинул ему сыр, Штык его автоматически поймал, выронив сигарету. По поводу чего тут же выматерился. — А теперь смотри на упаковку — вот такой сейчас год, как там написано.

— В натуре? — Штык изумлённо смотрит на упаковку.

— Отвечаю. — Шкет спрыгнул со скамейки. — Ладно, пацаны, хули стрематься, моя очередь гондонов этих искать, так что ща я, быром метнусь.

Шкет пошёл к углу здания, за коим находился магазин. Парни переглянулись, стукнулись бутылками, и выпили по паре больших глотков.

Толкнув дверь магазина, Шкет зашёл внутрь. Пахло как обычно — хрен поймёшь чем, народу нет, у кассы скучает полная продавщица. Глянула на него разок, хмыкнула и отвернулась.

Шкет подошёл к прилавкам. Запахи чувствуются гораздо острее, чем в те времена, когда он был ещё обычным человеком и не знал вкуса чужой крови. Но всё же, особой разницы с прежним обонянием нет — потому что он знал какой большой, эта разница может быть.