-Мы должны стать теми, кем были когда-то! – Взревел Илад и мир вновь превратился в сплошной калейдоскоп и страшную, непрерывную боль…

В какой-то момент всё прекратилось. Штык снова был посреди Ничто и слышал приглушённое бормотание своих мучителей. На мгновение ему показалось, что он ощущает на губах вкус крови – ледяной, приторной, но всё же крови. Затем ощущение пропало, однако, вместе с тем, он ощутил и прилив сил и нечто вроде удовлетворения. Даже сумел ощутить мрачную весёлость по поводу происходящего – от наркомана, коему суждено было загнуться в обшарпанной, провонявшей квартире, до Короля всех вампиров и вот он, его окончательный и столь быстрый финал – запытали до смерти на кладбище, десятка три ископаемых монстра...

-И всё же Илад, - услышал он чей-то тихий голос, - не следовало поить его кровью всех нас. Мы могли бы просто подождать и начать сначала.

-Мы ждали сотни тысяч лет. Я не могу ждать ещё, когда мы так близки! Вы видели всё своими глазами – мы можем это сделать. Нам даже не нужны все мы, не нужны нам и наши создания, мы всё можем сделать без них. Осталось лишь найти связующее связно, последний элемент.

-Странная шутка Мироздания. Кто бы мог подумать, что столь противоречивая магия, может существовать? Ведь это в корне противоречит всему, что мы знаем.

-Может, и нет. Может быть, мы просто что-то не учитывали с самого начала.

-Братья, лысая обезьяна пришла в себя. Мы можем двигаться дальше.

-Пацаны, не надо! – Рявкнул Штык. – Я ж щас сдохну!

Но его никто не послушал. Поток новых образов превратился в горную речку из этих самых образов – теперь он просто физически не мог рассмотреть, что это такое вспыхивает и исчезает вокруг него. Одно точно – это было всё то же самое кладбище, всё тот же алый свет и Носферату, бормочущие непонятно что. Боль вернулась, не сразу, но вернулась. Он завыл так громко, как только мог, и вот всё это прекратилось – он снова в пустоте и слышит чьи-то слова.

-Теперь мы знаем всё, что нам нужно.

-Следует перепроверить.

-Если мы напоим обезьяну своей кровью ещё раз, она просто околеет.

-Мы не будем этого делать. Обезьяна больше не нужна. Уточним и проверим. Если обезьяна выживет – пусть и дальше отравляет этот мир своим зловонным присутствием. Если нет – значит, нет.

Штык хотел было сказать, какого мнения он об обезьянах и всём прочем, но не успел – боль накрыла вместе с калейдоскопом всё новых вариантов одного и того же события, одного и того же дня, наверное, в сотнях миров одновременно.

-Я в параллельные миры не верю, пиздёжь это всё… - Прошептал он, чувствуя, как исчезает боль, как становится ему легко и хорошо.