И придётся думать. Много, нудно, тщательно думать.

Штык с отвращением сплюнул в окно. Работать опять придётся, проклятье…, да ещё и головой!

-Эти ушлёпки, Олам, кто они?

-О них почти ничего неизвестно. – Сказала Линда, а Гвен кивает согласно, с каким-то почти мистическим трепетом. – Никто не знает, сколько их и кто они такие. Но их легко позвать на помощь, правда, если им не заплатят, они не появляются. А больше про них никто и не знает.

Штык проворчал что-то матерное – девчушки только школу закончившие, конечно, вряд ли могут знать. Но что б вообще никто, это вряд ли. Просто нужно найти того, кто знает. Это сделать придётся, потому как он не собирался отказываться от своих намерений, а это значит только одно – рано или поздно, Олам пошлют за ним…, эх! Вот бы Коляна сюда или Шкета – да вообще плевать, Олам там или Олялям, в бараний рог нагнули бы влёт. Вот когда понимаешь, как важны в жизни этой друзья, товарищи и прочий хороший народ, с коим можно опрокинуть рюмку другую крепкого чая, в котором чая нет вообще.

-Девчонки, тут в окрестностях деревня какая есть?

-Ферма есть. Там. – Линда показала рукой, куда-то на север.

-А такая что б заброшенная?

-Как ферма может быть заброшенная? – Удивились девушки.

-Пиндосы грёбанные. – Буркнул Штык.

-Что?

-Да я так, о своём…, а такое что б типа, склад на отшибе, за городом?

Минуты две, девушки, молча, размышляли. Потом Гвен пожала плечами, а Линда, одёрнув юбочку и покраснев, так как заметила странный взгляд нового друга на своих круглых коленках, не очень уверенно рассказала о старой фабрике, которую забросили лет тридцать назад, потому как хозяева разорились. Фабрику выкупило государство, для нужд города, что-то там снесли, что-то реконструировали, но потом передумали и законсервировали. Судя по её словам, от фабрики осталось одно здание, людей там нет, и не предвидится. Всё опечатано и закрыто.

-Нормально, нам пойдёт. – Штык завёл мотор, и машина понеслась по ровному, непривычно гладкому асфальту. Ехали около получаса, пока не наткнулись на указатель, тут Линда указала на узкую дорожку, где на асфальт вылезли придорожные кусты. Туда свернули и дальше поехали. И всю дорогу, Штык мрачно хмурился – просёлок какой-то, заброшенный наглухо, но так ни одной ямы и не появилось на их пути. – Пиндоссы блять. – Прошипел Штык, чем-то расстроенный.

Вскоре машина остановилась напротив двухэтажного здания, посреди большого пустыря, закатанного в асфальт. Куда ни глянь, вокруг зелёные поля, луговой, никем не тронутой травы. А в центре всего этого зелёного великолепия пустырь и здание, вполне прилично выглядевшее, только что окна закрыты пластиковыми щитами, а двери заперты. В целом домик сей имел внушительные габариты и выглядел неплохо. Почему бросили, не очень понятно. Кроме того, внешность здания, наводила на мысль, что хозяева могут вернуться сюда в любой момент, просто проинспектировать имущество или приспособить здание в работу.