Рассуждать об этом можно долго, но сейчас нужно было думать о Марье и ее будущем. А потому, увидев реакцию отца на свой вопрос, тут же заговорила снова, не давая ему вставить и слова:

— Папенька, вы уже однажды умудрились испортить жизнь этой девочке! И не только ей! Поверьте, маменька до сегодняшнего дня мучилась от осознания того, что вы в любой момент способны на измену. А уж сколько пришлось пережить самой Марье! Нелюбимый, всеми презираемый ребенок в семье, в которой остальные ее члены любят друг друга и уважают! Я до сих пор не понимаю, как она умудрилась не озлобиться и сохранила веру в людей! И виной всему этому стала ваша трусость! Вы сами только что в этом признались! Так имейте хоть теперь смелость сделать ее жизнь боле счастливой! Всего-то и нужно, что немного подумать, как решить эту проблему ко всеобщему удовольствию!

На эту тираду папенька дернул кадыком и насупился. Усы его вместе с этим встопорщились, и он нехорошо на меня посмотрел. Маменька же, предвидя грозу, начала гладить его по плечам и сделала мне большие глаза.

"Н-да, что-то я дала лишку. Не нужно было так прямо макать отца в его ошибки. Но если не сейчас, то когда? В следующий раз пробить его броню будет не в пример сложнее! Но за резкие слова все же нужно было извиниться, какими бы правдивыми они не были. Иначе я могу добиться обратного результата."

— Простите меня, папенька. — потупилась я. — Мне не следовало так говорить.

После недолгой паузы он произнес:

— Верно, не следовало. — угрюмо начал он, но потом погладил руку жены, которая так и поглаживала его плечи, и продолжил гораздо более спокойным тоном. — Но глупо обижаться на правду. Я и в самом деле принес своей семье немало горя… Но что же ты тогда предлагаешь?

А я подумала, что не смотря ни на что мой отец очень сильный человек. Как это ни странно, но отнюдь не каждый смог бы признаться в том, что был не прав, более того, смог бы принять критику. Конечно, было видно, что далось ему это нелегко, но ведь далось же!

Ожидая моего ответа, он открыл медальон и погладил находившееся в нем изображение. После чего протянул его мне. Миниатюра была такой искусной, что я поначалу приняла ее за цветную фотографию. Но нет, здесь пока прогресс до такого не дошел. Изображенная там молоденькая девушка была очень красивой: тонкие черты лица, мягкий овал… Пожалуй, Марья сильно была на нее похожа. Только вот от отца ей достался более волевой подбородок, а взгляд никогда не был таким доверчивым. Невольно, я тоже погладила изображение и, наконец, ответила на вопрос: