Она черкнула пару строк Конхору, что ждать ему больше некого, и обещала позже написать подробнее.

Герцог выглядел даже хуже своего капитана. Айриэ впервые видела его непричёсанным и без дублета, в одной мятой рубашке. Нос у него сильно заострился, делая герцога похожим на хищную птицу с его герба — так что казалось, будто этот старый ястреб вот-вот набросится на своих врагов с яростным клёкотом. Взгляд у него был застывший, какой-то неживой, будто смерть племянницы вытянула из него желание жить. Может быть, так оно и было, но Рольнир Файханас сейчас также очень напоминал человека, загнанного в угол, и в застывшем светло-голубом взгляде стыла твёрдая, как глыба льда, решимость.

— Мэора Айнура, благодарю, что откликнулись на просьбу прийти. — Его губы, казалось, двигались механически, произнося нужные слова, в которые сам герцог даже не вслушивался. Голос его звучал глухо и даже надтреснуто, словно где-то глубоко внутри него лопнула некая струна и сейчас фальшиво, бессильно дребезжала, искажая сам смысл сказанного.

— Где тело девушки? — Айриэ хотелось поскорее покончить с очередным фарсом, горчившим на языке жжёной, сухой коркой. Нет желания выслушивать гневные герцогские речи и обещания найти и покарать. Гибель племянницы его глубоко задела, но мага он продолжает выгораживать даже сейчас. Значит, это член семьи. Тот, кто дороже Юминны — из-за родственных ли чувств или же в силу полезности для рода, Айриэ не знала.

— Внизу… в старых подвалах, мэора. Я сам провожу вас. Я не хочу, чтобы кто-нибудь её видел… не сейчас.

— А когда? Герцог, вы же понимаете, что сохранить всё в тайне не получится?

— Нет, мэора Айнура, вы не так меня поняли, — покачал головой Файханас. — Я не собираюсь скрывать смерть Юминны, я просто не хочу, чтобы её видели — такой. Вы сами поймёте… Если её мать, Альдарра, увидит это… да и Эстор тоже — они этого не переживут. Я хочу, чтобы вы осмотрели тело, потом приглашу Лунных сестёр, они… займутся телом и исправят что можно.

Сейчас он точно не лгал. Герцог не хотел, чтобы родители увидели Юминну. Паурен сказал: «ножом изрезали». Значит, маг опять провёл ритуал, вытягивая магическую энергию из мучений жертвы. Видимо, тело выглядит страшно, и это зрелище, безусловно, не для глаз её родителей. Герцог, скорее всего, опасается, что они после такого имя мага скрывать не станут. Уж Эстор, как минимум, в курсе, кто маг, а может, и его достойная супруга также. Значит, надо будет переговорить с ними вдали от ястребиных очей Рольнира Файханаса и прозрачно намекнуть, что смерть их дочери — дело рук хозяина покойного хогроша. Весьма вероятно, что они перестанут покрывать преступника. Да и вообще, внести разлад в ряды врагов — это всегда выгодно. Пусть Файханасы перегрызутся между собой и приструнят, наконец, своего выродка, кто бы он ни был!..