На постоялом дворе тоже никого не было, все уже ушли праздновать — в рощу за деревней, где традиционно жгли праздничные костры. Сторожить оставили старого конюха, которому магесса показалась в образе Айнуры, чтобы войти беспрепятственно. Кстати, узнала заодно, что Шоко привёл герцогский слуга на другой же день, якобы по поручению самой Айриэ, оставшейся гостить в замке. Рольнир Файханас предусмотрителен даже в мелочах…

Айриэ, оказавшись в своей комнате, первым делом написала королю, коротко сообщив Кайниру о подтвердившейся виновности Файханасов и своих ближайших планах. Попросила, чтобы гвардейцы, которые должны будут захватить замок и арестовать заговорщиков, ждали её в условленном месте после двух ночи.

Отправив «письмоносца», Айриэ порылась в собственных запасах. Она держала у себя пару-тройку бутылок жидкого мыла с мужскими ароматами. В конце концов, иного мужчину перед употреблением следует отмыть, да и совместное участие в разных авантюрах, вроде нынешней, порой случается.

Выдав спутникам по бутыльку жидкого мыла из своих запасов, Айриэ сама отправилась в мыльню и всласть поплескалась, смывая все гадкие воспоминания о подземельях.

Когда она вышла, спутники уже дожидались её у выхода — посвежевшие, повеселевшие и оживлённо болтающие. От Мирниаса пахнуло морем, солью и свежестью, от Фириниора — тёплой, чуть дымной зеленью ветивера и лёгкой горчинкой.

— Сейчас отправимся, я только за вином в погреб схожу, — сообщила Айриэ.

Погреб был заперт, но магия-то на что? Айриэ уже успела узнать, где что у Гриллода стоит, и прихватила с полок пару бутылок игристого вина, оставив взамен две золотые «короны», чтобы потом не забыть отдать и не остаться в долгу.

— Вот теперь идём веселиться! — скомандовала она, увлекая юнцов за собой.

Радостное предвкушение свободы будоражило кровь получше игристого, заставляя ненадолго забыть обо всех проблемах и трагических событиях. Потом, всё потом, осень не любит надутых и плаксивых, уместна лишь светлая грусть, да и то совсем немного.

Деревенское веселье было незатейливым, но искренним — как раз то, что требовалось, чтобы отогреться душой после катакомб. Все трое без проблем влились в толпу празднующих кайдарахцев, прибившись к большой и шумной компании. Гномье пиво вызвало бурное одобрение, и вскоре «кузены Вайширов» стали практически своими. Тем более, что они не чинились перед деревенскими и не задирали носы, а весело лопали мясо с дымком и пахнущий травами томатный хлеб. Причём перед этим, как положено, почтили осень, скормив осеннему костру по ломтю хлеба, горсти ягод и глотку пива.