На следующее утро Айриэ нацепила на себя облик той грудастой наёмницы с косой и отправилась с Бромором в бараки. Встретившиеся в коридорах Гномьего Двора соплеменники Бро смотрели на неизвестно откуда появившуюся чужачку спокойно, больше интересуясь её бюстом и кокетливо распущенной шнуровкой ворота рубашки. С Бромором пошли ещё пятеро его помощников, нагруженных ларчиками с магическими браслетами подчинения.

В бараки они попали беспрепятственно, охрана нисколько не возражала. Подумаешь, понадобилось уважаемому браю гному зачем-то с собой ещё и человеческую наёмницу привести — главное, он за неё поручился.

Будущих каторжников перед встречей с гномами явно постарались привести в порядок и хотя бы отмыть после стольких дней пути по раскисшим от грязи дорогам. Получилось это у тюремных властей плоховато. Бараки пропахли едким дешёвым мылом, а заодно запахом усталой безнадёжности и скрытого отчаяния. По крайней мере, для Айриэ эти эмоции пахли именно так: кисловато, затхло, временами резко и очень навязчиво — не сразу избавишься.

Люди сидели в тесных, тёмных клетушках по четверо; вместо обычных дверей и стен были решётчатые, из толстых железных прутьев. Всё на виду, только дыру в полу — для отправления естественных потребностей — прикрывала дощатая перегородка высотой фута четыре. В бараках и мужчины, и женщины встречались вперемешку, но внутри клетушек людей хотя бы разделили по половому признаку. Женщин было заметно меньше; на каторге их ждала нелёгкая работа портних, прачек и поварих, обшивавших, обстирывавших и кормивших прочих каторжан.

Охранники выводили заключённых по одному и объявляли, за что и на какой срок человек был осуждён. Бромор сосредоточенно осматривал каторжников, иногда задавал какие-нибудь вопросы. После либо просил вернуть человека в клетушку, либо говорил одному из своих помощников надеть на правую руку каторжника магический браслет подчинения, помогавший гномам управлять своими буйными работничками. После чего отобранного каторжника охрана сноровисто уводила в отдельный барак, где все прочие «счастливчики» обречённо дожидались, когда их заберут гномы. Впрочем, выбранные реагировали по-разному. Кто-то откровенно боялся, кто-то начинал дерзить или сыпать ругательствами, в чьих-то глазах читалось облегчение, смешанное с робкой надеждой. В основном люди в клетушках угрюмо молчали — очевидно, опасаясь наказания, и только провожали гномов глазами, но кто-то и распускал язычок. Начальник тюремного каравана сопел, потел и угрожающе хмурился, но при гномах карами заключённых не стращал. Или, скорее уж, стращал молча.