Видимо, Тали подаёт мысленную команду — начинается быстрая мелодия, а номер перестаёт вращаться.

Остановиться, настроиться некогда.

— Что танцуем? — сразу же спрашивает. Откуда я знаю? Тот танец, который ты с Марком изображала. Молчу. — Что-нибудь попроще, или классический вальс, к примеру?

— Можно и вальс, — соглашаюсь, хотя, признаться, мне всё равно. Музыка сразу же меняется.

Странно, столько нагулялись, а усталости совсем нет.

Тали что-то объясняет, перекладывает мои руки, никак не могу успокоиться, так неожиданно…

— Антер, расслабься, — твердит в сотый раз, — слушай музыку. Ты ведёшь!

Легко сказать. Пытаюсь. Это же нужно на тебя шагнуть, ужасно боюсь оттоптать ногу.

Начинаю злиться, да где этот чёртов вальс вообще понадобится?!

Но у Тали так глаза горят, и так приятно держать её за талию… В конце концов, не сложнее, чем стриптиз. Да и пробовал когда-то давно. Пытаюсь вспомнить. Шаг вперёд, два назад…

— Сейчас! — отпускает меня вдруг, убегает в комнату. Жду, через пару минут выходит — дух захватывает. Надела тонкое бордовое платье с разрезами, шпильки.

— Это я на всякий случай прихватила, остальное на яхте, — говорит. — Не совсем для вальса, но хоть для настроения.

Окидываю себя взглядом — футболка как-то вообще неуместно выглядит. Тали вдруг подходит к внутреннему коммуникатору, вызывает портье и просит срочно принести в номер какой-нибудь пиджак. Бросаю взгляд на часы, далеко за полночь. Да уж, лицо разбуженной служащей не поддаётся никакому описанию! Но пиджак через пару минут доставляют. Вот что значит каприз аристократки.

Тали за это время успевает налить нам понемногу вина. Одеваюсь, она усиливает громкость музыки, усмехнувшись, что все претензии соседи пусть предъявляют к звукоизоляции.

То ли я уже что-то вспомнил, то ли вино подействовало, то ли одежда каким-то образом заставила собраться, но начинает понемногу получаться. Чуть расслабляюсь, гостиная комната огромная, музыка ускоряется, и мы вместе с ней. Тали включает вращение номера, как не сносим мебель — не знаю, но разок врезаемся в наружное стекло. Стараюсь не дать ей удариться, но она смеётся, тоже начинаю смеяться, сам не знаю чему. Надеюсь, никто на нас в подзорную трубу с соседнего небоскрёба не смотрит.

Держу её руку, обнимаю другой, странное ощущение — словно просыпаюсь. Живу.

Не меньше часа кружимся, пока Тали тоже не начинает спотыкаться.

— Фух, устала, — смеётся, падает в кресло, отпивает из бокала.

— Спасибо, — улыбаюсь, скидываю пиджак, сажусь в соседнее. — Здорово. Повторим как-нибудь?

— Обязательно! Ты же ещё не всё выучил.