Хочу доставить как можно больше удовольствия — за всё, что пережил, за то, что должен был доставлять удовольствие сам, через отвращение и неприязнь, через нежелание и унижение, забывая себя, сегодня я хочу, чтобы ты был счастлив…

Наверное, никогда не ощущала такого единения, сплетения в одном порыве, такого отражения желаний. Чувствую его бесконечно, осознаю, что ни для какой Амиры или Олинки места уже не осталось, потому что есть только мы, он и я, и даже уродливая надпись не существует для нас сегодня. И вообще ничего не существует, ни границ, ни страхов. Ощущаю себя любимой лучшим в мире мужчиной — нежным, сильным, чутким; он словно освобождается, хоть ненадолго, на эту ночь, но забывает о чипе, пульте, кнуте, кажется, впервые забывает, наконец-то доверяется желаниям.

Заполняюсь им, нашей взаимностью и целостностью, абсолютной бесконечной неделимостью. Меня просто не существует, есть мы, всегда были и будем, и в те мгновения, когда мы не вместе, ищем друг друга и идём друг к другу.

Не то, чтобы я это всё проговариваю в мыслях, но ощущение бесконечной, глубинной близости пронизывает насквозь. Прижимаю к себе изо всех сил, с удовольствием ощущаю горячую кожу, учащённое дыхание, прикосновения губ по всему телу, любимый запах, тону в моём мужчине.

Вымечтанное, долгожданное наслаждение накатывает лавиной, перестаю воспринимать окружающее, все эмоции сосредоточены только в той точке реальности, где мы с ним отныне навсегда переплетены.

Постепенно возвращается жаркая кровать с измятой постелью, комната, журчание воды за распахнутым окном — садовые роботы начали ночной полив. Между прочим, там ещё и бассейн… Сейчас я не в состоянии думать ни о чём, кроме Антера и того, что мы с ним будем вместе всегда, нескончаемо.

Лежит, сжимает в объятиях, выравнивает дыхание. Запускаю руку в волосы, другой глажу плечи. Никогда и никуда тебя не отпущу.

— Скажи что-нибудь, — просит.

— Ты чудо, — шепчу, — любимый…

Антер

Просыпаюсь, прихожу в себя, не верится, неужели не сон… Косые солнечные лучи проникают сквозь полуприкрытые жалюзи. Тали.

Что-то невозможное, невероятное, кажется, впервые в жизни ничего не помнил, ни о чём не думал, делал не то, что приказывали, а то, чего так давно желал. Как же это настолько контроль потерял?

До утра не мог её отпустить, по-моему, незацелованных миллиметров на ней всё-таки не осталось. Несколько раз проверил. Смущаюсь.

Никогда бы не подумал, что мне этого окажется мало, обычно отвращение перекрывало любые приятные эмоции, которые можно было бы попытаться найти. Но мало. Тали даже приснилась, кажется, во сне продолжал наслаждаться ею. А с утра…