Ширам выхватил лук у ближайшего накха, вскинул его и выстрелил. Остальные последовали его примеру, и через миг сухие щелчки тетив послужили ответом на предложение Кирана. К удивлению саарсана, всадник, словно опытный воин, тут же поднял коня на дыбы, закрываясь им от стрел. Несчастное животное пронзительно заржало и рухнуло на землю. Стоящие наготове щитоносцы ринулись вперед, закрывая едва успевшего соскочить военачальника. Дождь стрел застучал по бронзовым пластинам, заставляя воинов пятиться и искать укрытия в ближайших улочках.

– Не стоило торопиться, – с досадой в голосе проговорил Хаста. – Можно было начать переговоры.

– Зачем? Он все сказал. Я ему ответил.

– Ты что же, не понимаешь? Он этого и добивался. Он и под стенами гарцевал, чтобы ты попытался его подстрелить. Теперь все, кто был там, внизу, разнесут весть, что ты разорвал перемирие, признал свое участие в убийстве государя и вдобавок закрылся собственным народом, когда тебе благородно предлагали пожертвовать собой… Ах да, и еще взял в заложники высокопоставленного жреца Исвархи, то есть меня.

Хаста запустил пятерню в волосы, сдвинув набок двенадцатилучевой венец.

– От лица Тулума я могу потребовать перемирия. Но как бы тогда Киран не заявил, что храм в сговоре с накхами…

Саарсан спокойно поглядел на друга:

– Все это ни к чему. Я делаю то, что должен, и мне все равно, кто и что будет заявлять.

Хаста горестно вздохнул и возвел глаза к небу.

– Тащите хворост! – донеслось с площади. – Весь хворост, какой найдется в Верхнем городе. Тащите дрова, масло, прелую солому! Мы выкурим порождения Змея из их норы!

– Похоже, Кирану нет дела до захваченного жреца Исвархи, – заметил Ширам. – Он даже не вспомнил о заложнике и явно готов сжечь тебя вместе с нами.

– Это еще полбеды… – Хаста, стараясь не высовываться из-за каменного зубца, разглядывал площадь. – Хуже, что Киран не вспомнил и об Аюне. А ведь она – младшая сестра его собственной жены… Ха! Похоже, он сам метит занять престол!

– Тащите сено! – орали внизу. – Пусть лошади сегодня поголодают!

– Ночью они на приступ не пойдут, – произнес Ширам. – Ночью мы видим лучше, чем арьи. А вот с рассветом, пожалуй, начнут… До рассвета тут может набраться изрядная куча всего, что может гореть, включая навоз…

– Ты что-то задумал?

– Если Ардван мертв, все, о чем мы с ним вчера договорились, весит не больше комариного чиха. Если накхи останутся в столице, то скоро все погибнут. Конечно, перед смертью мы заберем немало чужих жизней, но что с того? Что это нам даст? И уж конечно, как ты верно сказал, сидя тут, Аюра нам не отыскать.