А танец продолжался. Хаста услышал чей-то предсмертный хрип и через миг увидел еще одного стражника, сползающего по опорному столбу, державшему кровлю. Из его груди торчала рукоять его собственного меча.

Победа накхини была встречена радостными криками подруг. Те и сами развлекались вовсю. Как отметил Хаста, они даже не притронулись к собственному оружию.

Очень скоро все было кончено. Еле живые стражники лежали без движения, кто оглушенный, кто — просто опасаясь продолжения. Лишь один, приколотый к опорному столбу своим же клинком, был явно и несомненно мертв.

— Ловко ты его, Вирья, — услышал Хаста одобрительные слова Марги. — Ну что ж, хорошее начало! Родители будут гордиться тобой! Можешь отрезать его бороду.

— А что с этими будем делать? — спросила еще одна девица.

— Главаря стоило бы отправить к моему братцу, а этих… А что с ними делать? Перережем глотки.

— Парни крепкие, саконы бы за таких не поскупились, — рачительно заметила другая.

— А как их сейчас обратно-то потащим?

— Я вот что думаю… — задумчиво произнесла еще одна юная накхини. — Может, спалить этот постоялый двор? Ведь дальше ехать, а нас тут видели…

«О Исварха Всеблагий! — подумал Хаста, чувствуя, как волосы его становятся дыбом. — За что ты наказал меня такими помощницами?»

— Именем государя, приказываю вам остановится! — закричал он, выбираясь из-под стола.

В тот же миг железная рука Марги схватила его, выволокла наружу и куда-то потащила.

— Идем! — прошипела она тоном, не сулившим приятной беседы.

Она толкнула дверь плечом. Подглядывавший на крыльце слуга-конюх собрался было броситься наутек, но Марга на миг отпустила ненавистного жреца, поймала слугу за спутанные космы и с силой приложила о столб, поддерживающий навес над крыльцом. Конюх упал наземь и остался лежать.

Накхини повернулась к Хасте, едва сдерживая клокочущую злобу:

— Ты меня благодарить должен, жрец!

— Можно узнать почему?

— Я спасла тебя, когда ты, как последний недоумок, влез между воинами в начале схватки!

Хаста потер ребра, все еще отзывавшиеся тупой болью. Пожалуй, без таких спасений в его жизни воцарилась бы благословенная скука.

А Марга продолжала его отчитывать: