— Увы, нет.

— Тогда помолчи. За этот вечер мне уже надоело спасать тебе жизнь.

— Вот это да! — Хаста даже присвистнул от удивления. — Так, выходит, ты все это время спасала мне жизнь?

— А разве нет? Когда ты пошел в храм, я оставила девочек наблюдать, не пожелает ли кто-нибудь подать оттуда условный знак. Очень скоро твой приятель выскочил из ворот как ошпаренный и помчался с докладом в Верхний город. Пробыл он там недолго, но после его возвращения к храму направился отряд стражников.

— Вам повезло, что их было всего трое. А если бы их оказалось больше?

— Их и было больше.

— Гм… Ну хорошо. Но зачем было разбивать мне нос о стену? Зачем ломать мне спину копьями?

— Ты шустрый малый, но ничего не понимаешь в воинском искусстве, — снисходительно улыбнулась Марга. — Если бы я не разбила тебе нос, ты бы снова попытался сбежать. Да и мы бы выглядели не так убедительно… Что касается копий — а как еще мы бы пронесли их во дворец мимо стражи? Они нам там весьма пригодились. Если бы не очередная твоя глупость, мы бы уже возвращались с победой и великой славой. Но ты позволил Кирану перехитрить себя. А потому не докучай мне больше бестолковыми вопросами. Нам нужно поскорее отсюда убираться. В Верхнем городе нас переловят, как птиц сетями.

— Э нет! — спохватился Хаста. — Мы не будем уходить из Верхнего города. Я должен попасть в храм, к святейшему Тулуму!

— Ты окончательно спятил! Когда б не приказ брата, я бросила бы тебя здесь на крыше. Но я должна сберечь тебя. А потому сиди и жди.

Она отошла к краю крыши. Вирья протянула ей копье с привязанным шнуром. Марга прицелилась, размахнулась, и копье быстрой тенью унеслось в темноту. Издалека вскоре донесся глухой стук, с которым острие вошло в почти невидимое дерево.

Сестра Ширама довольно кивнула, повернулась к Хасте и вытащила из рукава накхскую удавку-хаташ.

— Иди сюда и обними меня покрепче!

Хаста уставился на нее с подозрением:

— Надеюсь, ты не собираешься со мной попрощаться?

— Собираюсь, но не сейчас. Иди ко мне. Да прихвати мешок со свитками. — Она перекинула хаташ через веревку. — Зажми мешок между нами. И помни: если ты отпустишь меня, то пожалеешь, что жрецов Исвархи не учат парить в небе!

Хаста послушно обнял Маргу. Ему показалось, что он обхватил бронзовую статую, — таким твердым было ее тело. Но эта бронза была живой и теплой.

— Прижмись крепко и закрой глаза, — услышал он властный голос у себя над ухом.

Хаста лишь успел подумать, что впервые красивая девушка приказывает ему подобное, как крыша ушла из-под его ступней. Он стиснул зубы и обвил Маргу не только руками, но и ногами. Несколько мгновений стремительного скольжения сквозь тьму показались ему бесконечно долгими. Затем земля больно ударила его, и они оба упали в траву. Хаста продолжал лежать на спине, обнимая накхини; сердце его колотилось, руки вовсе не желали разжиматься.