– Ага-а-а… – протянула Люся и призналась: – Я пытаюсь понять, какой теперь год. И тот ли ты Лю, о котором я читала.

– Да? – оживился мятежник. – Читала? Обо мне? Тьян Ню, кстати, мне трон предсказала, но что-то не верится пока.

– Если ты тот самый Лю…

– Если? То есть ты сомневаешься.

– Ну да. – Девушка вздохнула и незаметно поерзала – сено кололось даже сквозь одеяло. – Понимаешь, детали не совпадают. Или этот Сыма Цянь все попутал в своих «Записках», или я забыла, или ты – не тот, империя – не та, и вообще…

– Например? – Лю заинтересованно прищурился.

– Например, вот ты – женат?

– Что? – Мятежник чуть не подавился соломинкой. – Да зачем мне… Эмм… В смысле, я еще и не думал о браке. То есть пока не думал.

Уточнение это Люсю насторожило, но не слишком. В «Записках» Сыма Цяня жену основателя Хань именовали по-всякому, но точно не хулидзын. И происходила та императрица из какого-то могущественного клана. Да и будущий император восстание свое затеял отнюдь не в юном возрасте.

– Ну а тот Лю был женат. И с огромной бородой. – Люси даже руки раскинула, чтобы показать, насколько бородат был император Гао-цзу, и случайно заехала командиру Лю по уху. Но тот стерпел.

– Чего нет, того нет, – сокрушенно вздохнул повстанец, почесав гладкий подбородок. – Ни жены, ни бороды пока не нажил.

– И правильно, – одобрила Люся отсутствие излишней волосатости на щеках мятежника Лю. – Бородки у вас, азиатов, вырастают какие-то исключительно козлиные, смех один, а не бороды. А без жены тебе никак не обойтись, если, конечно, ты тот самый Лю.

– Э? – Пэй-гун зашуршал сеном, устраиваясь поудобней, и закинул руки за голову. – А подробней? Мне вот ужас как интересно, какой должна быть моя жена.

Если бы на черном шелке небес не сияли яркие, словно фонари, звезды, темень была бы непроглядной. А так Людмила вполне отчетливо разглядела, как блестят в хитрой усмешке зубы повстанца. Он явно на что-то такое намекал. И все бы ничего, темно же, разве может он видеть, как отчего-то заполыхали ее уши и жар опалил скулы, будто Люсе кипятком в лицо плеснуло… Но от пояса и ниже растекалась от этой улыбочки, от блеска глаз и близкого тепла его тела этакая томительная слабость, а сено пахло так пряно и маняще…

«Вот черт!» – испугалась Люси и решила бороться.

– Ужас – именно то самое слово, – огорошила она веселого мятежника. – Лютая тетка была… то есть будет… эта Как-Ее-Там-хоу. Не баба – зверь! Наложниц казнила сотнями, детишек лишних – десятками, а одной крале так и вовсе приказала отрубить руки, ноги, выколоть глаза, прижечь уши и… Короче, станешь императором – поаккуратней с бабами-то, понял?