Мой идеальный план трещал по швам, это да. Но с другой стороны, Ангварский союз и Квальтия прекратили войну. Вот уже несколько дней на фронтах не прозвучало ни одного выстрела и никто не погиб. Как говорится: «Нет худа без добра».
Оставаться в этом мире правителем – следить за тем, чтобы они не взялись за старое и не начали убивать друг друга, по объективным причинам, я не мог. Нужно было доходчиво объяснить всем, война это плохо и найти человека, который сможет повести за собой обе державы.
– Зачем ты явился сюда, злорадствовать? – проворчал генсек, когда мы с Шебом, материализовались в его камере. Одетый в тюремную робу, он сидел на металлической кровати. На его осунувшемся лице была трехдневная щетина.
– Есть разговор.
Шеб наколдовал мне кресло и письменный стол. Усевшись за него, я продолжил:
– Видишь ли, вся печальная суть происходящего в том, что я переоценил тебя, императора и преданность ваших министров. В отличие от тебя, Кольтейна казнили.
– О чем ты хотел говорить?
– Моей целью было положить конец вашей бессмысленной войне, а не захват власти. Я надеялся, что перед лицом общего могущественного врага, вы отложите в сторону свои противоречия и объединитесь против меня.
Генсек пристально посмотрел мне в глаза, после чего сказал:
– Забыть все, преступления этих фанатиков? Их зверства над пленными? Массовые убийства и чистки? – он злобно оскалился. – Ты глупец, если даже на мгновение допустил, что я соглашусь на это!
– Вы проливаете кровь друг друга больше тридцати лет. Жертвы и герои есть по обе стороны, как и военные преступники, которые безнаказанно совершают свои зверства. Изо дня в день, война уносит множество жизней, пора положить этому конец.
– Я не примерюсь со своими заклятыми врагами…
* * *
– Генсек, не вариант, – развел я руками, когда мы с Шебом вернулись в нашу штаб-квартиру.
– Что он сказал? – поинтересовалась Хэл.
– Много чего, но нам это не поможет.
– И, что дальше? – спросил Менчич. Он сидел в одном из кресел у камина, пил вино и курил трубку.
Я сел в кресло рядом, положил ногу на ногу и задумчиво сказал:
– Нужно подумать…