Пока Вэлтен Джакоб Александр Готтфрид Рэйнер Третий, мэйн первой пехотной дивизии императорского полка и без пяти минут новый владелец Арве-мал-Тиге, в пятнадцатый раз старательно выводил на листе свое бесконечное имя и обязательный список регалий, я вяло размышляла о том, что современному обществу остро не хватает умеренности. To есть на первых страницах я все-таки еще нервничала и даже сломала хлипкий замочек на браслете, который без конца дергала, но с каждым новым росчерком пера сердце мое билось все спокойнее, взгляд становился все рассеяннее, а мысли уплывали все дальше.

В какой-то момент я даже добралась до имен своих гипотетических детей и поклялась, что сына моего никогда не будут величать сразу шестью словами без учета титулов и званий. Это ж какое излишество! Назову его просто Джон, коротко и звучно. Или Дон, еще короче и звучнее. «Назови сразу Он, — пробурчала присосавшаяся к моим мыслям Тильда. — Или просто О, будет везде ноликами расписываться».

Я лишь фыркнула, прогоняя из головы наглую девицу, но к реальности вернулась. Вовремя: мэйн Рэйнер как раз вырисовывал последнюю идеальную букву на последней, двадцатой, странице договора. Рядом красовалась и моя подпись, к этой самой двадцатой странице заметно покосившаяся и едва ли разборчивая, но в данный момент собственное несовершенство меня абсолютно не волновало. Если б могла, я бы и ноликов, и крестиков понаставила, только бы разобраться со всем поскорее.

— Что ж, господа… — протянул мэтр Штанге, придирчиво разглядывая наши с мэйном художества, — осталась сущая формальность.

Тильда в моей голове ехидно хохотнула, а я с трудом удержала рвущийся из груди горестный стон. Эту фразу мэтр повторял уже в пятый раз, а формальности все никак не иссякали. Мэйну Рэйнеру бесконечная процедура, кажется, не доставляла никаких неудобств, или же скрывал он свое недовольство гораздо лучше меня. Вот и сейчас лишь кивнул с каменным лицом и молча поднялся, тут же вытянувшись по струнке. Тетива, а не человек, дотронься — зазвенит.

«Но хорош, зараза», — не преминула вставить Тильда, и я скрепя сердце согласилась. Если честно, когда он впервые появился на нашем пороге, я даже не сразу расслышала суть вопроса — так залюбовалась точеными скулами, штормовыми глазами и густой шевелюрой цвета воронова крыла. Даже излишняя худоба мэйна Рэйнера не портила, да и что нам худоба? Зато плечи вон какие широкие, и ямочка на подбородке… «Откормим», — пронеслась тогда мысль не то моя, не то Тильдина, а затем до поплывшего разума наконец дошло то, что незваный гость втолковывал мне уже несколько минут.